(Северный Орех) - Я тебя спас. Ты не против? (СИ)

веришь?

— Верю. Но номера того заведения сотри.

— Конечно. Вань…Мальчик мой… Зáюшка, ты поедешь с нами? Мы с Тузиком специально приехали за тобой. Не всë будет просто, но давай попробуем? Что скажешь?

Миша развернул меня к себе лицом и, не отрывая взгляд от моих глаз, пробрался горячими ладонями под халат, чтобы жадно шарить по телу. Намеренно задевая чувствительные соски, он заставил меня выгнуться навстречу, открыв шею и ключицы.

Оказывается, в халатах, если их носить на голое тело, есть куча преимуществ. Всего через минуту на мне из одежды остался только махровый кушак, на котором повисла остальная ткань.

Миша настойчиво оглаживал мои плечи, пробегался пальцами по груди и сжимал бëдра, задавая направление и заставляя елозить ягодицами по его бугрящейся ширинке. Моя кожа пылала от его прикосновений, а в голове билось только одно желание — чтобы он продолжал.

Грубоватая ладонь обхватила мой член одновременно с поцелуем, отчего где-то внутри меня взорвалась небольшая вселенная. Перед прикрытыми веками всё поплыло.

Поймав ритм, я уже сам двигал бëдрами, одновременно потираясь о ширинку и толкаясь в Мишин кулак. Свои руки я закинул ему на шею для дополнительной опоры и утонул в ощущениях. Все внутренности скручивались в пружину, собирая напряжение всего тела в одном месте.

— Ванечка… мальчик мой нежный, — выдохнул Миша, целуя меня в шею, когда я откинул голову назад. — Ты же хороший мальчик?

— Д-да…

— Тебе нравится, когда я делаю так?

— Д-да…

— А так?

— Д-да…

— А хочешь ещë, маленький?

— Д-да…

— А поедешь со мной?

— Да…

— И мы будем заниматься любовью?

— Да!

— Обещаешь?

— Да! Скажи, как это будет! Скажи мне…

— Нежный мой, ласковый, любимый… Бархатный и такой чувственный! У меня перед глазами темнеет, насколько я тебя хочу, зáюшка! Хочу подготовить тебя для себя, растянуть. Хочу, чтобы ты стоял на коленях и раздвигал ягодицы руками, как тогда, в первый раз. Хочу жëстко трахать тебя, чтобы ты кричал подо мной, цепляясь пальцами за простынь! Зáюшка мой славный… — Миша жарко нашёптывал мне непристойности, и меня вело от этих стыдных, но искренних желаний! В голове проносились яркие картинки, и я понимал, что да, я хочу всё именно так, как рычит мой «медведь». — Хочу натянуть твой рот, из которого недавно вылетали оскорбления в мой адрес, на свой член, и трахать тебя, держа за волосы. Хочешь?

— Да!

— Хочу, чтобы твой острый язычок порхал по уздечке, а потом толкнуться в тебя до самого горла, на секунду перекрывая кислород, — хрипло шептал он в ухо и наверняка чувствуя, как меня колотит.

— Да!

— Хочу накачать тебя своей спермой, чтобы она вытекала из растраханной дырочки и струилась по бëдрам. Или на губы. Безумно хочу кончить на твои губы, чтобы сперма стекала с подбородка. Ты позволишь мне это, зáюшка?

— Да! — я уже мог только хрипеть, чувствуя приближение конца.

— Тогда кончи для меня! — рыкнул он, ускорил движение ладонью, и моë тело свело судрогой. На живот Миши брызнула горячая сперма. — Хороший мальчик… Самый лучший… Зайчик пушистенький, — бессвязно бормотал он, покрывая мои плечи колючими поцелуями.

Я расслабленно развалился на «медведе», как мешок с картошкой. Напряжение было сброшено, и блаженная нега растащила меня, как амëбу. Единственное, что я мог — глупо улыбаться и держать свои слюни при себе.

— Какой ты красивый, мальчик мой! — Миша укачивал меня, как маленького ребёнка, и мягкими движениями пальцами водил по спине. Кажется, я даже начал засыпать…

Внезапно в подъезде что-то оглушающе громко завыло. Я подскочил на Мише и прикусил язык от неожиданности. Ëлки-иголки! Неужели в Москве появились оборотни? Душераздирающий вой повторился, отражаясь от стен и увеличиваясь из-за эха многократно.

— Твою мать! Вань, я совсем забыл про Тузика! — Миша чмокнул меня во вспотевший от испуга нос и быстрым шагом направился к двери. — Тузик! Ко мне! — из подъезда послышался приближающийся цокот когтей. — Что, еле вырвался от детишек и ретировался в подъезд? Иди, поздоровайся с Ваней! —

--">