Наталья Хабибулина - Клюква со вкусом смерти

красной скатертью стоял бюст Ленина. Довершала обстановку комнаты огромная беленая круглая печь. Пахло травой, по-видимому, от снопов каких-то зерновых культур, расставленных в углу, о которых, к вящему стыду приезжих, они ничего не знали.

– Гречиха, – сказал Баташов, с легкой улыбкой перехватив взгляды приезжих. – Урожай нынче был отменный, переходящее Красное Знамя получили, – он кивнул на шелковое полотнище, развернутое на стене рядом со снопами и бюстом.

С деревянного диванчика, стоящего возле печи, навстречу гостям поднялся крупный рыжий парень.

Мужчинам он пожал руки, представившись Гошей Мартьяновым.

– Наш комсомольский вожак, – добавил Баташов.

Парень зарделся, взглянув на Варю.

Познакомиться подошли ещё женщина-парторг, депутат Райсовета, как её представил Баташов, Надежда Терентьевна Ситникова и бухгалтер-счетовод Загоскин, человек со смешной лысиной, как у католического священника, и тонкими волосами вокруг неё, который представил себя сам, как «счетовод пожилой, но в работе деловой», чем вызвал улыбки приехавших.

– Иван Гаврилович у нас местный поэт, – пояснил Баташов, тоже улыбнувшись. – Он нам на все праздники стихи сочиняет, лозунги пишет.

– Фёдор Николаевич Бородулин, главный агроном, – представился ещё один мужчина, с пронзительным взглядом черных глаз и тонкими интеллигентскими усиками. По черным смоляным волосам его пролегала белая прядь седых волос.

Рукопожатие его было крепким, но рука заметно подрагивала, а ладонь была влажной.

Всё время он искоса наблюдал за приехавшими, не вступая в разговор.

В это время с улицы донёсся треск мотоцикла, на крыльце затопали, и в дом вошли двое: один в форме капитана милиции, седовласый рябой мужчина, второй, выглядывающий из-за его спины – лысоватый мужичок с лисьим носом.

– Кобяков, участковый, – представился капитан, крепко пожимая всем руки, – рад, рад, что приехали.

– Алексей Павлович, – председатель обратился к лысому мужичку, – а ты-то, зачем здесь? Рабочий день давно закончился. Разве дома дел мало? Это наш местный активист, Нигай, – пояснил он гостям.

– Я член правления, и имею все права! – засуетился мужчина. – Может, ко мне будут вопросы? – он обратился к Дубовику.

Тот с усмешкой покачал головой, заметив, как усмехнулся и Бородулин.

– Алексей Павлович, ты в своем уме? Люди только порог перешагнули, их надо устроить на ночлег, накормить, а уж когда задавать вопросы и кому, они решат и без нас! – Баташов досадливо отстранил Нигая от Дубовика. – Заместитель мой сейчас хворает – головные боли мучают, но, надеюсь, что скоро поправится.

Костю Воронцова решили определить на постой к бабе Дусе, местной знахарке, подполковник же, несмотря на сгустившуюся темноту, решил ехать сразу к Поленниковым.

Кобяков вызвался сопроводить их, отправившись впереди на мотоцикле, объяснив, что дорогу найти в темноте непросто.

(обратно)

Глава 2.

За окнами было ещё темно, когда Варя проснулась. Подушка рядом была пустой, а за тонкими дверями слышались негромкие голоса и стук посуды. Запах свежеиспеченных блинов щекотал ноздри.

Варя потянулась, сладко зевнув, и бодро соскочила с кровати.

На большой кухне за столом, прикрытым цветистой клеёнкой, сидел сам хозяин дома, сухощавый жилистый мужчина в годах, и Андрей. Лидия Семеновна, полная симпатичная женщина, стояла у огромной печи, и наливала тесто в большую чугунную сковороду, ловко поворачивая её, а готовые блины подкладывая на блюдо, стоящее перед мужчинами, которые с удовольствием поедали творения хозяйки, макая их в густую деревенскую сметану.

– А вот и Варечка! Выспалась, милая? – голос женщины звучал мягко, по-матерински, глаза лучились теплотой, и вообще, вся она была очень домашней, ласковой. Варя улыбнулась ей в ответ.

Андрей тоже поприветствовал жену ласковыми словами, подшучивая над своей «соней».

Вчера вечером, едва познакомившись с хозяевами пасеки, поспешили лечь спать – Андрею не терпелось заняться делом с утра пораньше.

Закончив завтрак, он уехал в деревню, оставив Варю помогать Лидии Семеновне по хозяйству. С ним по своим делам поехал и Яков Харитонович. Отчитаться за продажу мёда, как он сам сказал.

Женщины, проводив мужчин, сели спокойно позавтракать и ближе познакомиться.

В отличие от них, Костя Воронцов до полуночи слушал свою хозяйку, бабу Дусю. Спать ему не хотелось, и после немудрящего, но сытного деревенского --">