(Las Kelli) - Белая долина (СИ)

пополам, – и ещё один стрелок вышел из-за угла. Я её не услышала, пока она не оказалась прямо у меня за спиной. Я даже не знала, куда бью. Я просто…

– Я знаю, – ответила Тора, когда Лирна замялась.

Лирна опустила глаза.

– Просто двигалась, – закончила она. – Я даже не успела подумать. Просто почувствовала.

Тора положила ладонь ей на плечо, и Лирна снова взглянула ей в глаза.

– Ты выжила, – сказала Тора.

Лирна помолчала пару секунд и спросила:

– В этом весь смысл? Выжить?

Тора улыбнулась уголком рта и ответила:

– Нет.

Смерть уравнивает всех, и человек в шляпе обрёл свой покой в земле у склона холма рядом с теми, кого он убил.

Тора с Лирной задержались ещё ненадолго. Доны заплатили гораздо более щедро, чем рассчитывала Тора, и, подумав, она не стала отказываться. После того, как пленных передали гильдии и последняя горсть песка легла на могилы, город начал возвращаться к обычной жизни. Лирна провела полдня на полях, учась собирать тсерту, и подружилась с близнецами дона Херонимо. Тора выдержала полчаса, потёрла глаза и сказала, что лучше бы провела день в шахтах, чем в этом слепящем аду.

– В бою солнце тебя не напрягало, – задиристо заметила Лирна.

– В бою меня напрягало другое, – буркнула Тора, надвинула шляпу на глаза и ушла по направлению к городу, но Лирна, вернувшись, нигде её не нашла. Тора появилась только ночью, когда Лирна уже засыпала, принесла и кинула ей на подушку несколько веточек сладкого кустарника, а на вопросы приподняла бровь и неопределённо махнула рукой. Лирна закатила глаза и умолкла – тайны мастера остаются с мастером. Всё равно она скорее всего весь день промедитировала где-нибудь в тени и тиши.

Через неделю уже ничто, кроме свежих могил, не напоминало о том, что случилось в Милес-Ардене. Сбор тсерты шёл полным ходом, следы от выстрелов и копоть от горевших гравициклов на белых стенах домов исчезли как не бывало, разбитые окна заменили новыми, флюгер на башне скрипел, как и сто лет уже до этого дня, слепящее солнце сушило траву, и дон Ромес, сидя в тени навеса во внутреннем дворике своего дома, попыхивал самокруткой и прикидывал планы по выплавке на этот год.

Тора и Лирна уходили днём, когда жара начала спадать. Джено провожал их, передав в дорогу свежий пирог, испечённый матерью, и бутылку слабого домашнего вина от дона Ромеса. Дона Милагрос сидела на крыльце своего дома с бокалом чего-то похожего на разведённую настойку тсерты и следила за ними взглядом. Тора задержалась, поравнявшись с ней, и коснулась пальцами края шляпы. Лирна улыбнулась и сделала то же самое. Дона Милагрос неторопливо кивнула в ответ.

– Надеюсь, – сказала Тора, – джедаи разочаровали тебя не так сильно, как ты ожидала, дона.

Дона Милагрос улыбнулась, обнажив белоснежные зубы, медленно опустила ресницы, скрыв чуть расширенные зрачки, а потом снова взглянула на Тору и ответила, неторопливо и тягуче:

– Вот я сижу пред моими врагами, – и она повела головой в сторону кладбищенского холма, – и чаша моя преисполнена.

Тора усмехнулась и снова приложила пальцы к полям шляпы.

– Доброго года, дона Милагрос.

– Доброго года, мастер-джедай, – ответила дона и отпила из бокала.

Солнце ещё стояло высоко и ветер гнал по улице белую пыль, когда джедаи уходили из Милес-Ардена – и тишина опустилась на город.

--">