Олег Мушинский - Ангелы постапокалипсиса: Голод

изучил текст. Глаза за стеклами пенсне постепенно округлились в полном изумлении.

— Это ведь твоя телеграмма? — строгим тоном спросил Факел.

— Что? — староста вскинул голову, и тотчас исправно ею закивал. — Ах, да-да. То есть, я хотел сказать, что я не то чтобы вызывал… Нет-нет, что вы, — тут он замотал головой. — Я попросил о помощи. Вот, тут сказано, — староста потыкал пальцем в телеграмму. — Что мы нуждаемся в помощи и это действительно так, но если эта просьба отрывает инквизицию от важных дел…

— Не отрывает, — спокойно сказал Факел. — Что тебе известно об этом каннибале?

Староста вздохнул, как перед прыжком с крыши, и честно признал, что рассказывать, по правде говоря, нечего. Вообще. Никто в городе ни разу каннибала не видел. Разве что те, кто пропал, но они, понятное дело, никаких показаний дать не могли. За них это сделали распространители слухов, а пара досужих старушек на завалинке запросто могла дать фору дюжине газетных писак.

— У меня хозяйство по всей округе расползлось, а люди боятся лишний раз за ограду выйти, — жаловался староста. — А у нас план поставок на год вперед расписан!

— Погодите-ка, — сказал я. — Если его никто не видел, с чего вы вообще взяли, что у вас тут орудует каннибал?

— Так… — староста развел руками. — Иначе мы бы хотя бы трупы нашли. А так, стало быть, он всех съел.

Факел тихо хмыкнул и покачал головой.

— А может, они все просто сбежали, — сказал я. — Например, на фронт.

По правде говоря, на шестой год войны такое случалось редко. Поначалу-то, как ветераны рассказывали, бывало, заявлялась толпа с дрекольем да иконами прямо на позиции, и спрашивала, где им встать, чтобы биться за землю русскую. Сейчас куда чаще бежали в обратную сторону.

Тем не менее добровольцы еще встречались. В моей старой роте был один. У него всю семью убили бесы, вот он и пошел мстить. Хороший стрелок оказался. Погиб, когда мы всей ротой валили демона в Гатчине. Завалили, кстати. Надеюсь, на том свете это послужило ему утешением.

— Простите, господин Глаз, — произнес староста и покачал головой. — Тут не тот контингент, так сказать. У нас не только рабочие пропадали, а старики, женщины… У одной здесь двое детей осталось. Пришлось их в сиротский приют определить. До возвращения, так сказать.

Он махнул рукой в сторону окна. Я выглянул. За окном вольготно раскинулся яблоневый сад. Высокие деревья закрывали вид даже со второго этажа. В узкий просвет между зеленью я едва разглядел серую каменную колокольню.

— Да и беженцев уже с десяток куда-то сгинуло, — добавил староста. — Им-то, простите, куда на фронт? Можно сказать, только что оттуда.

— Здесь есть беженцы? — спросил Факел.

А где их нет? Другое дело, что беженцы обычно стремились к городам покрупнее, но тут уж кто докуда добежал. Я их лагеря, бывало, встречал прямо в чистом поле.

— Целый табор, — пожаловался староста, после чего, спохватившись, добавил: — Но мы к ним, конечно, относимся по-христиански, как полагается. Работу даем, если есть. Да вот хоть взять машинистку мою, — староста указал на дверь. — Из них как раз будет. Ну а что на всех работы не хватает, так, простите, где я ее им возьму? Они идут и идут, а у меня бюджет, знаете ли.

Он широко развел руками, всем своим видом показывая, что да, дескать, виноват, но что он может сделать с таким бюджетом?

— Что ж, понятно, — сказал Факел. — Есть список пропавших?

— Есть, господин Факел, — с готовностью откликнулся староста.

После чего замялся и признал, что список, конечно, был, но был он у местного полицейского, который, как оказалось, пару дней назад тоже пропал. Вместе со списком.

— Стало быть, нашел, — спокойно констатировал Факел. — И где именно он пропал?

— Вроде бы он собирался на лесопилку, — не вполне уверенно ответил староста.

— Значит, оттуда и начнем, — сказал Факел. — Идем, Глаз. Разберемся, что за бесовщина у них тут творится.

Глава 1

Каннибалами, к сожалению, сейчас никого не удивить. Особенно если рассказывать про их в прифронтовой полосе.

На саму линию фронта непрерывным — ну, относительно непрерывным — потоком шло снабжение. Голодный солдат умирал слишком быстро, а новые рекруты подрастали слишком медленно. В тылу опять же надо было худо-бедно кормить рабочих, чтобы они не бунтовали, а исправно ковали оружие победы в промышленных масштабах. Они все равно время от времени бунтовали. В --">