Сергей Мусаниф - Супермен должен умереть 2

можно пить при исполнении?

— Мне все можно, — сказал он. — У меня даже лицензия на убийство есть.

* * *

Мы расположились в саду.

Это был такой классический английский сад с газоном, который поливали и стригли уже триста лет, с засыпанными белым гравием дорожками и раскидистыми деревьями, в тени которых стоял небольшой столик с чаем и чем-нибудь покрепче. Впрочем, мы оба пили чай.

Место было выбрано стратегически верно. Четырехэтажное здание красного кирпича, в котором сидели целившиеся в меня снайперы, было почти полностью скрыто густой кроной, и это настраивало меня на мирный лад.

Птички, опять же, пели. Хотя и не удивлюсь, если окажется, что это запись, которую включили, чтобы усыпить мою бдительность.

— В вашей истории много белых пятен, — сказал Гарри Борден, впиваясь белоснежными зубами в кекс. — Кое-что мы проверили, кое-что нельзя проверить в принципе, а кое в чем мы сомневаемся до сих пор. Москва подтвердила гибель полковника Вашутина, однако, вашу гибель они тоже подтвердили.

Забавно, что только здесь, в Англии, я узнал настоящую фамилию Безопасника и его звание. Может, мне и дома бы об этом рассказали, конечно, если бы я настойчиво спрашивал, но я ведь не спрашивал. Это было знание из разряда академических. Они есть, но ни на что не влияют.

— Я видел то, что видел, — сказал я. — Сами решайте, как это интерпретировать. А есть кто-то, чью гибель Москва не подтвердила?

— Нет, — сказал он. — Официально вся ваша группа числится мертвой.

Это печально.

Значит ли это, что Стеклорез так и не сумел выбраться? Или сумел, и Москва врет, или он таки попал к американцам и сейчас попивает чай где-нибудь в Лэнгли? Возможно, я уже никогда этого не узнаю.

— Вы знаете, что своими действиями, возможно спасли город? — спросил он. — Если бы вы не остановили Ветер Джихада, неизвестно, насколько далеко все могло бы зайти.

— К черту орден, — сказал я. — Нельзя ли взять деньгами?

— Обратитесь к эмиру. Наверняка он будет щедр.

— Это ж опять в такую даль тащиться, — вздохнул я. — Черт с ним, не жил богато, и, видимо, уже и не буду. Сколько я уже здесь у вас… гощу?

— Шесть дней.

— Да ну? Мне казалось, больше.

— Так бывает, — сказал он.

— Как вы вывезли меня из страны?

— Дипломатической почтой.

— В чемодане, что ли?

— Почти.

— А начет того вопроса, к которому мы еще вернемся?

— Мы к нему обязательно вернемся, — пообещал он. — Неужели, после стольких дней изоляции, вас больше ничего не интересует?

— Меня много чего интересует, — сказал я. — Но, судя по тому, что мы мирно пьем чай в саду, а не пожираем сырые мозги в радиоактивных катакомбах, мир таки еще не рухнул в пучину бедствий.

Чашка была фарфоровая и очень тонкая. Бабушкин сервиз он сюда выкатил, что ли? А вот сам чай оказался так себе. Как будто они пакетик «липтона» в чайник засунули.

— Не рухнул, — сказал Гарри Борден. — Но тенденции неприятные.

— Например?

Тут он и показал мне фотографию Кракена. На экране планшета красовался здоровенный трехметровый мужик, черный, покрытый чешуей, и из спины у него росли щупальца. Числом шесть.

Выглядел он внушающе, и внушил отнюдь не желание устроить с ним сеанс обнимашек.

— Гаити, позавчера, — сказал Гарри.

— Первая бодимодификация? — спросил я.

— Не первая. Но самая пугающая.

— А кто был первым?

— Вот, — он перелистнул страницу и показал мне фотографию типичной японской школьницы. Короткая юбочка, белые носочки, белоснежные крылья, торчащие из-под белоснежной блузки.

— Ня, — сказал я. — Летать может?

— Нет, подъемной силы не хватает, — сказал Гарри. — Но выглядит красиво. Текущий номер один в инстаграмме.

— Мир будет лететь к черту, а они все равно будут выкладывать красивые фоточки, — сказал я.

— Таковы люди.

— Еще и видео на ютуб запилят.

— Знаете, сколько на ютубе видео из Дубая?

— Много? — попробовал угадать я.

— Много, — подтвердил он. — Кто-то даже умудрился заснять красивый прыжок полковника Вашутина в окно. Как он это делал, кстати?

— Не знаю.

— Вы так и не получили его скилл?

— Нет.

— А сказали бы, если бы получили?

— Не знаю, — сказал я. — Что толку говорить об этом?

— Мне просто любопытно, — сказал Гарри. — Ведь вы провели рядом с ним довольно много времени, наблюдали и в мирной жизни, и в бою. Что же пошло не так?

— Понятия не --">