Юрий Викторович Окольнов - Грязная Земля. Книга 2

Иван всей массой врезался в серо-зелёного пришельца (он уже сообразил, что это вряд ли спецназ из Москвы), пытаясь сбить того с ног. Тело оказалось мягким и пружинистым. За него было трудно ухватиться. Рука словно соскальзывала. Но пришелец был неуклюжим и неустойчивым. Иван отпружинил назад, но пришелец покачнулся — и неловко завалился на спину.

Иван оглянулся, убедился, что Юля лежит за убитой шупальцами палаткой — и слегка расслабился.

— Тащи ружьё! — крикнул он и отвернулся к пришельцу.

Впрочем, Юля только проснулась и ещё барахталась под одеялом. Она была голой и происходящее её дезориентировало. Всё это произошло буквально за секунды и она ещё толком не проснулась.

А Иван уже бросился на упавшего пришельца. Одновременно он выхватил нож и попытался прижать тому к горлу. Но шеи у пришельца не наблюдалось и тогда Иван перехватил нож обратным хватом — остриём под кулак — и рывком поднёс ближе к зрачку, укрытому травой.

— Кто ты? Чего тебе надо? — жёстко спросил Иван. — Зачем вы здесь?

Пришелец захрипел.

А потом Иван изумился, потому что вдруг уловил в этом хрипе:

— Мир… Добро… Любовь…

Зрачок зашевелился и вдруг стал сдвигаться. Оказалось, что это как бы огромное, чёрное, гладкое веко, покрытое сеткой травы.

Иван с недоумением и напряжением следил за поднимающимся веком.

Но под ним оказалась пустота, ещё больше травы, а в ней — словно бы серебристые искорки и маленькие молнии.

Но Иван не успел хорошо разглядеть в темноте, что там прячется под огромным веком. Трава из шлема вдруг выстрелила в него.

Он среагировал, уворачиваясь, пытаясь откатиться с пришельца. Но трава зацепилась за плечо Ивана несколькими прядями, и он ощутил, как от мест уколов расходится онемение. Ощутил, что рука слабеет.

Лесник взмахнул ножом, обрубая пучки травы, но та не сдавалась. Словно Лернейская Гидра, трава новыми прядями атаковала Ивана. Он вдруг ощутил, что его начинает клонить в сон.

В приступе адреналина, вызванного отчаянием он понял — надо бить пришельца! И ударил того ножом. Один раз, другой, третий!

Но упругая кожа лишь пружинила. А когда нож пробил её — пришелец не среагировал на удары, словно не ощущал повреждений. Он лишь пытался неуклюже подняться и шевелил руками с толстыми пальцами. А потом изнутри ран выросли новые пряди травы, надёжно зашивая прорехи.

Иван начал обмякать, его сознание ускользало в сон.

И он уже почти не ощутил, как из земли под ним выскальзывают новые древесные щупальца, заключая его тело в древесный саркофаг.

— Ваня! — раздался сзади крик Юли.

Она стояла на одном колене — обнажённая, с ружьём в руках.

— Отпусти его! — крикнула Юля.

Она выстрелила в дерево и завалилась на спину от отдачи. На дереве появился древесный скол, сразу закрывающийся смолой-гелем.

А потом третье дерево пришло снизу и забрало Юлю.

Лес снова стал тихим.

Из-за деревьев вышел Полкан. На его морде было сомнение и лёгкая вина.

Он подбежал к деревьям, понюхал их, вздохнул.

А потом подбежал к неуклюжему пришельцу и подставил холку под толстую руку, помогая тому встать.

Космический корабль и космические ракеты

Когда ракеты подошли на дистанцию пятнадцати, корабль стал поворачивать и отклонился от первоначального курса на несколько градусов.

А потом он начал вращаться, медленно раскручиваясь, но набирая всё большую угловую скорость. При этом вращение происходило не вокруг оси корабля — а вокруг оси первоначального курса.

Когда ракеты оказались на дистанции около пяти километров, корабль вращался уже довольно быстро, при этом продолжая двигаться навстречу ракетам.

Те шли рассредоточенной группой, этаким диском, подчиняясь заданной программе — одновременно атаковать цель с разных сторон, чтобы враг не мог уничтожить их одним ударом.

Пространство рядом с кораблём всё также колебалось и бурлило.

Однако, если бы кто-то из американских чиновников прокатился на ядерной ракете к чужому кораблю, то он бы удивился внешнему виду корабля — длинный цилиндр с неровными стенками. И множество крупных пилонов-ветвей на передней и на задней частях корабля.

Гигантское дерево.

Осознав и приняв эту картину, чиновник уловил бы дополнительный нюанс.