Самат Айдосович Сейтимбетов - Странный новый мир

комиссию или кто там еще за ними наблюдал.

— Система управления бункером не получала никаких команд, так как их некому было отдавать. Вначале предполагалось, что создателя бункера и близких ему людей нашли мертвыми, но ваши слова, Михаил, подтвердили, что он там так и не появился. Соответственно, бункер так и простоял закрытым все эти годы и не стал мишенью и в ходе Четвертой Мировой, о нем просто никто не знал. Обнаружили его лишь недавно, когда реактор дал протечку за пределы бункера, стены которого, похоже строили не совсем по стандартам.

Михаил лишь улыбнулся криво, ну да, тут сэкономили, там не соблюли технологию, здесь срезали пару углов, обычное дело, он и сам так делал. Кто же этому «кто-то там» доктор, что хотел сохранить все втайне? Вот и поплатился за свою таинственность, да и в бункер не успел, так ему и надо!

— Погодите, - он потер переносицу, - если бункер был рассчитан на сто пятьдесят лет, то зачем там эти штуки, в одной из которых я очутился? И почему система управления позволила мне в ней лежать?

— Я не знаю, - просто ответила Таня, - но могу предположить, что система нейтрализовала угрозу, а потом просто не получала новых команд и продолжала держать вас в капсуле. Насчет этих штук (опять движение глазами, словно она что-то листала), есть предположение, что предполагалось «вахтовое проживание». Пара или тройка людей присматривает за системами, остальные лежат в капсулах, меняются по очереди.

— Но это же все равно, - вскинулся Михаил и тут же опустил плечи. – Неважно.

Что толку возражать или говорить, что парочка людей спятила бы от скуки? Или там предполагались вахты по месяцу? Какая теперь уже разница, что там планировалась и почему этот кто-то там так поступил, хотя, возможно, он просто торопился, зная что-то о приближении мировой войны, не локальных конфликтов. Оставил отделку на потом, ну и понятно.

— Так вы, Таня, - он попробовал улыбнуться, но поймал свое отражение в зеркале окна.

Да, тело его изрядно деградировало за время в капсуле, но он выжил! Проскочил две мировые войны и судя по Тане, не прогадал!

— Специалист по адаптации переселенцев из прошлого? – спросил он.

Таня весело и задорно рассмеялась, искренне и так открыто, словно знала Михаила всю жизнь. Ничуть не обидно, как он вдруг понял, и опять мысленно нахмурился. Все это сильно смахивало на синдром утенка, не того, который был в мемасике про утку-политика, а того, который обозначал первое впечатление. Увидел Таню и влюбился, или организм пытался так отыграться за пропущенные сто лет?

— Путешественников во времени? – предположил он еще. – Замороженных?

— Ах, если бы, если бы, - Таня перестала смеяться и вздохнула со странной печалью. – Вы первый, Михаил, и нет, я не специалист, просто сотрудница ближайшего центра здоровья, где занимались вашим размораживанием и восстановлением после извлечения из капсулы. Без избавления от прошлых дефектов, как вы сами видите, чтобы пробуждение не стало для вас чрезмерным шоком. Сами понимаете, у нас нет опыта подобных вещей, и мы, можно сказать упражняемся на вас, Михаил, вы наша подопытная морская свинка, в каком-то смысле.

— Скорее лошадка, - попробовал пошутить он и удалось, Таня снова улыбнулась. – А почему первый?

— Заморозка так и не стала массовой, - сообщила Таня, - а центры крионики подверглись ударам и оказались уничтожены. Редкие уцелевшие капсулы оказались отключены от систем, поддерживавших охлаждение, и находившиеся в них либо гибли, либо выходили наружу, чтобы погибнуть уже там. Время между третьей и четвертой мировыми войнами стало разгулом ужаса, хаоса и смертей. Все моральные нормы и принципы, и без того уже давно ослабленные, окончательно рухнули и решившие продолжать борьбу за мировое господство, прибегали к любым средствам. Ядерное оружие оказалось не так просто восстановить, но в ход пошло биологическое и химическое, избирательные эпидемии, отравления воды и еды, пропаганда и внушение, массовые техники информационного воздействия, честно говоря, даже до сих пор тяжело говорить о том периоде, даже нам, придерживающимся политики правды.

Она уже второй раз упоминала какую-то политику правды, отметил Михаил.

— Из этого хаоса, насилия и беззакония восстал новый мир, не сам по себе, конечно. Люди поднялись и уничтожили тех, кто пытался уничтожить их, но об этом вам еще предстоит узнать. В ходе лечения, восстановления и --">