Яна Анатольевна Седова - Илиодор. Мистический друг Распутина. Том 1

донесениях даже монахом. Формально он числился псаломщиком царицынского Успенского собора, откуда был откомандирован на монастырское подворье.

Аполлон в 1914 г. кончил курс Санкт-Петербургской духовной академии кандидатом богословия. Позже служил прапорщиком 14-го Сибирского стрелкового запасного батальона.

Все они были на одно лицо, отчего в сознании репортеров и полицейских чинов младшие Труфановы обычно сливались в одного человека.

«Я считаю чудом, — писал Сергей Михайлович, — что мои родители смогли дать всем своим детям хорошее образование». Он упоминает, что шестеро из восьмерых получили высшее образование. Несомненно, хороший пример подал отец, который, имея за плечами лишь Усть-Медведицкое духовное училище, при всей скромности своего общественного положения выписывал журналы, интересовался естественной историей и астрономией «и знал классиков так, как дай Бог знать их любому студенту-филологу». Однако не следует видеть в бедном псаломщике местного вольнодумца: он, по свидетельству сына, оставался тверд в своей вере.

Будущему святому надлежало проявить свое призвание еще во младенчестве. Поэтому апологетическая биография иеромонаха Илиодора отмечает: «С самого детства мысль его вращалась в сфере религиозных вопросов, и близкие чуть не с пеленок смотрели на него как на будущего монаха». Например, один раз двухлетний Сергей выбрался из люльки, к которой был привязан, и прибежал в храм, изумив находившуюся там мать. В более старшем возрасте, будучи за какую-то шалость изгнан из дома, пошел на гумно, помолился там и спокойно вернулся, веря, что теперь его примут, как и случилось. Впрочем, нет ничего удивительного ни в том, что ребенок бежит туда, где находится мать, — скорее можно удивляться ловкому побегу из люльки, — ни в том, что в своих детских горестях он молится, если к этому приучен. Точно так же молился — не на гумне, но рядом с ним — 9-летний персонаж «Детства Никиты», не предъявляя никаких претензий на духовное призвание. По-видимому, более доказательных примеров биограф не нашел.

С другой стороны, сам Сергей Труфанов, желая продемонстрировать американским читателям свое детское свободомыслие, рассказывает, какие кощунственные вопросы задавал учителям. Наконец, Аполлон Труфанов вовсе не упоминает о каких-либо признаках особого духовного устроения своего брата в детские годы, заметив лишь, что тот «рос очень живым и смышленым мальчиком, и все соседи его любили».

По словам биографа, при всей своей подвижности мальчик отличался тягой к одиночеству и больше всего любил строить из саманов (самодельных глиняных кирпичей) деревню и часами сидеть в ней без движения. Сам же он вспоминал о своих детских играх с собаками или в поле. Как и всякий выходец с Дона, он был накоротке с лошадьми, умел ездить верхом.

В пять лет юный Сергей пошел в церковно-приходскую школу, еще не умея писать. Рождественские каникулы провел за переписыванием заданного урока, крючками и палочками вместо букв. Увидев этот шедевр каллиграфии, учитель положил тетрадь в ранец мальчика и сказал ему: «Ты дурак. Иди домой и возвращайся через год». «Через год, — писал Сергей Михайлович, — я вернулся и стал лучшим учеником в классе». Крючки и палочки остались в прошлом. Аполлон рассказывал о своем брате, что «грамоте он выучился рано, любил читать книжки и развивался не по годам».

(обратно)

Новочеркасское духовное училище (1890–1894)

10-летнего Сергея отправили к родственникам в Новочеркасск — столицу Области Войска Донского и кафедральный город Донской епархии — для обучения в духовном училище. Перспектива прожить четыре года вдали от родного хутора пугала мальчика. «…по дороге из села в город, несколько раз, когда лошади замедляли шаг, я спрыгивал с повозки и целовал деревья и цветы и даже сельскую землю, горько плача». Сергей настолько не представлял себе, что такое город и какие в нем порядки, что послушно выполнил шуточный приказ более опытного брата — при въезде в Новочеркасск встать на колени и поцеловать воображаемую каменную женщину, которой на самом деле не было. «Только когда брат встряхнул меня, я понял эту шутку».

Сын бедных родителей, «вечно оборванный, вечно голодный», в длинном сюртуке с чужого плеча, Сергей был предметом насмешек, и не только для однокашников. Один из учителей забавлялся тем, что вызывал мальчика к столу и под общий смех устраивал осмотр --">