Алексей Анатольевич Притуляк - Пепельные цветы

Алексей Притуляк
ПEПЕЛЬНЫЕ ЦВЕТЫ

Часть I

1. День первый. Беатрис

Паром тащился уныло и медленно, надрезая морскую гладь, рассекая неказистым телом штиль. Как можно ползать с такой скоростью, когда смерть наступает на пятки!

Она посмотрела вокруг: на серое море, на серое небо, на серые лица пяти-шести человек, сидящих на скамьях. Все они смотрели перед собой, держась прямо и недвижимо, как манекены. Никто не встретил взгляда Беатрис, хотя все его прекрасно заметили и почувствовали.

И только один из них — седоватый мужчина лет шестидесяти, выжженный солнцем до полного иссушения, вдруг повернулся:

— На Грасхольм?

— Что? — Беатрис вздрогнула от неожиданности. — А-а, нет. Нет.

— Не хочешь — не говори, — пожал он плечами. — Мне-то что.

Голос у него тоже был выжженный солнцем — сухой и ломкий, как у человека, который пытается говорить во время приступа кашля.

— Да нет, я действительно не на Грасхольм, — зачем-то принялась оправдываться Беатрис. А зачем, спрашивается? Не всё ли ей равно, что он подумает? — Я — на Гир.

— На Гир, так на Гир, — кивнул мужчина. — Мне-то что.

Беатрис демонстративно отвернулась от него, поднялась со своего чемодана, отошла к ограждению. «Тебе ничего, а мне и подавно».

Долго наблюдала кипение воды за бортом, пока не закружилась голова. Тогда подняла глаза и принялась смотреть в небо. Но это было зрелище не из весёлых. С тех пор как началась война, небо перестало радовать. Оно стало опасным и грозило бедой. Оно не давало никаких эмоций, кроме страха и тоскливого ожидания: вот сейчас вывалится из серой шапки облаков длинное бревно ракеты и полетит прямо в тебя, чтобы изжарить, испепелить, испарить, чтобы стереть с лица земли и саму память о тебе.

Кто-то где-то включил радио. На полную мощность.

«Привет, ребята! — заголосил диктор, и его голос жизнерадостного идиота долетел, кажется, до самого Пембрукширского побережья. — Вы слушаете радио „Дредноут“. Сегодня тринадцатое июня две тысячи сорок седьмого года, местное время восемнадцать часов, и с вами я — Кевин Джонс. За окном, я смотрю, прекрасная погода, на море штиль, прекрасный вечер, прекрасная жизнь и плевать нам на азиатов — всяких там китайцев, корейцев, русских, индусов и прочее дерьмо которое, как обычно, норовит всплыть на поверхность. Как говорил мой дедушка Алберт: „На то оно и дерьмо, чтобы вонять“.

Ладно, оставим пока лирику и перейдём к главным новостям сегодняшнего дня, только сначала намотаем себе на ус, что самые дешёвые цены на пиво „Честер“ мы найдём в супермаркете „Галлахер“.

В эти самые минуты в Кардиффе подходит к концу очередной, семнадцатый, гей-парад, посвящённый дню Солидарности. В параде принимает участие известная поп-звезда Майк Сьюзи… Вау! Вы там были, ребята? Кто был, обязательно дозвонитесь к нам в студию и расскажите, как всё прошло. А я расскажу вам, где можно недорого купить новый диск Майка Сьюзи „Давай, давай!“

Вот ещё славная новость, ребята: наши надавали „Пенинхауэру“, счёт: два — один. У нас отличились Майнон и Уэлш. У них… у них облажались все, кроме Бартона, который как-то умудрился доползти до наших ворот, пока защитники гоняли косячок.

Та-ак… Что там у нас ещё…

На восточном фронте без перемен. Китайцы добивают чехов. Вы знаете, кто это — чехи? Нет? Это, ребята, такая народность, проживающая в стране Чехии. Ну да, чехи — Чехия, Чехия — чехи. Только их больше нет, так что знать про них теперь уже совсем не обязательно. Ха-ха, шутка.

Президент Соединённых Штатов сегодня встретился с представителем китайского императора Фу Жэнь… э-э… Фу Чжэнь… В общем, они встретились и поговорили. Президент США был настроен решительно, он заявил, что…»

Радио умолкло так же неожиданно, как и заорало. Видимо, самому старшему моряку не понравилось про Чехию. Или про Майка Сьюзи. Беатрис тоже его не любила. Она вообще не любила всех мужчин, которые хоть в чём-нибудь стараются уподобиться женщинам.

Тот, которому всё равно, сипло и с бульканьем закашлялся — раскуривал старую пенковую трубку. Поплыл над палубой запах плохого табака.

— Совсем не могу курить, — пожаловался старик Беатрис.

— Так не кури́те.

— Не могу, — покачал головой, утирая выбитую кашлем соплю, утирая по-деревенски просто — пятернёй.

Беатрис пожала плечами.

— Мне-то что, — произнесла она, наслаждаясь этой маленькой безвредной местью.

— Х-ха! — довольно всхрапнул --">