Полина Люро - Молчун

мокрым от слёз и липкого пота. Сердце билось так отчаянно и громко, как никогда в жизни. Я тяжело дышал и никак не мог успокоиться. Вытерся краем одеяла и на дрожащих ногах поплёлся в душ. Сон был реальным и страшным, и понадобилось время, чтобы окончательно успокоиться.

– Это Линн со своими глупостями во всём виновата, ― крутилось в голове, ― я болван, раз слушал её, надо было сразу выгнать идиотку из комнаты, ничего бы тогда не случилось.

Завтрак, оставленный мамой на кухонном столе, не лез в горло, и я сел в автобус голодный и злой как собака. По дороге немного пришёл в себя, но, когда подъехал к нужной остановке, меня снова охватило волнение ― лес был совсем близко.

Тут только сообразил, что точно не знаю, где живёт Рик. Как его найти, не бродить же в поисках по лесу? Может, просто вернуться домой, позвонить брату, извиниться, сказать, что приеду в другое время? Я почти уговорил себя, но тут взгляд упал на знакомую высокую фигуру ― это был Рик. Он ждал меня и, увидев, как выхожу из автобуса, махнул рукой и даже улыбнулся уголками губ. Сразу отбросил все сомнения, помчавшись ему навстречу:

– Привет, Рик! Как же я по тебе соскучился, а ты почему не звонил? Так ждал, обидно же, ― протарахтел на одном дыхании, вглядываясь в его лицо. Вместо ответа брат снял рюкзак с моего плеча, взял за руку как маленького и повёл в сторону коттеджей, стоявших недалеко от леса. Стало неловко, и почувствовав это, он отпустил руку:

– Я здесь живу, пошли. Тебе понравится, Джо.

И Рик не ошибся: в доме было уютно и чисто, спокойно, а главное, тихо: никаких тебе криков и ругани. Простая обстановка, минимум мебели, компьютер на рабочем столе, книги и несколько небольших поделок на полке. Я сразу подошёл и стал крутить в руках, рассматривая со всех сторон, только потом, спохватившись, спросил:

– Можно?

– Конечно, я сделал их для тебя, ты же собираешь, да?

– Угу, какие необычные! Они мне так нравятся, Рик, отдашь, когда поеду назад?

– Разумеется, Джо… Пойдём, покажу твою комнату, а потом пообедаем. Сам приготовил стейк, старался к твоему приезду, ― брат улыбался, и от этого на душе становилось тепло и радостно.

– Здорово, Рик, а то я ужасно проголодался ― с утра так психовал, не смог даже есть…

Пока брат показывал мне соседнюю комнату, вдруг вспомнил, из-за чего, собственно, утром так разволновался. И ещё понял, что мы с ним разговариваем, и не как обычно ― я говорю, а он молча слушает. Что же с ним случилось, почему Молчун вдруг так изменился? Он сам ответил на мой вопрос:

– Здесь очень спокойно, понимаешь? Наконец-то можно расслабиться…

Я кивнул ― ещё бы, ведь он всю жизнь прожил во враждебной обстановке, никто его по-настоящему не любил…

– А я? Как на самом деле я отношусь к Рику ― он правда настолько мне дорог, что безоговорочно могу ему доверять? ― от таких мыслей стало не по себе, и Рик это заметил.

– Что такое, Джо? Почему ты так переживаешь, неужели что-то случилось с мамой или сёстрами? ― в его голос звучала неподдельная тревога.

Пока я мотал головой, в дурной голове продолжали крутиться ужасные вопросы:

– Как он узнал, на каком автобусе я приеду? Откуда вдруг такая забота о ненавидящей его семье, ведь раньше ему было плевать на всех. Неужели он, и правда, искренен? И вообще, как человек мог так резко измениться всего лишь за три месяца; боже, а вдруг всё это лишь лицемерное притворство, и они были правы насчет брата? Вдруг он задумал что-то ужасное? Нет, не верю, не верю…

Рик посадил меня на кровать и сел напротив, лицо его стало привычно грустным:

– Мне понятны твои сомнения, Джо. Да не смотри так, я не умею читать мысли. Чтобы догадаться, о чём ты думаешь, достаточно просто внимательно присмотреться. Пожалуйста, успокойся… Здесь останавливаются всего два автобуса: один ― днём, второй поздно вечером. Если бы ты сейчас не приехал, я вернулся бы на остановку ночью. А что касается моего отношения к семье, то ты сам всё видел. Там, кроме тебя, я никому не был нужен, но всё равно они ― единственная моя родня, не могу не беспокоиться. Это чистая правда. Однако, если не веришь, возвращайся домой ― посажу братишку на вечерний автобус и уйду. Вот так.

Он тяжело вздохнул, опустив глаза. В его молчании я почувствовал огромное разочарование, и мне стало невыносимо стыдно:

– Рик! Прости дурака, не сомневайся ― я верю тебе, а иначе просто не приехал бы сюда. И давай, наконец, обедать: такой голодный ― съем всё, что поставишь на стол.

Он --">