Саймон Ричард Грин - К вопросу об Утешении (ЛП)

громко и яростно, ущерб не достигал Холла.

Оружейник размышлял, хмурился и изо всех сил старался не обращать внимания на фоновый шум вокруг. Десятки лаборантов заполняли Оружейную, работая над десятками проектов, их ужасно изобретательные умы были ограничены только законами науки и вероятности. Законы страны и даже элементарная мораль не допускались. Чтобы стать одним из лаборантов Оружейной, молодой Друд должен был доказать, что его интеллект намного выше среднего, он невероятно и безрассудно храбр и в принципе лишён всех обычных инстинктов самосохранения. Их работа заключалась в том, чтобы создавать всевозможное странное оружие и диковинные изобретения и тщательно испытывать их, часто друг на друге, прежде чем передавать полевым агентам. Производительность была высокой, как и текучесть кадров среди ассистентов.

Оружейник не мог не заметить, что неподалеку от него два лаборанта, оснащённые персональными телепортационными устройствами, дуэлировали внутри круга. Они то появлялись, то исчезали, появляясь лишь на время, чтобы нанести удар или увернуться от него. Нецензурные выражения, богохульства и звуки боли ещё долго висели в воздухе после их исчезновения. Позади них статуя в углу пошевелилась, совсем чуть-чуть. С тех пор, как лаборант настолько замедлил метаболизм, что для него между каждым тиканьем часов проходили десятилетия. Он погрузился в это состояние в 1955 году и не подавал никаких признаков выхода из него. Оружейник держал его рядом с собой в качестве поучительного примера. За статуей два невидимых бойца пытались найти друг друга внутри круга. И кто-то… снова что-то взорвал.

Лаборанты. Всегда в таком приподнятом настроении.

Оружейник по большей части просто оставлял их в покое. Так безопаснее. Он рассматривал свой рабочий стол. Свой персональный компьютер, обвитый длинными ветвями омелы. (В то время это казалось хорошей идеей.) Без особого порядка были расставлены плетёный человечек - бонсай, действующая миниатюрная Звезда Смерти, которую он смастерил на спор (с самим собой), чучело полтергейста с очень испуганным выражением лица и iPod, полный музыки, на прослушивание которой, казалось, никогда не находилось времени. Вместе со всевозможными деталями из полудюжины проектов, над которыми он всё ещё возился. Переходя от одного к другому. Некоторые электронные устройства и технологии инопланетного происхождения пролежали здесь так долго, что он уже забыл, для чего они нужны. Хотя, конечно, он никогда бы в этом не признался.

Он снова впился взглядом в свой последний проект, нагло расположившийся на краю стола. Длинный металлический стержень со всевозможными шипастыми выступами, заканчивающийся несбалансированным набором линз и кристаллов, с запиткой от миниатюрного реактора с гораздо меньшими функциями безопасности, чем, вероятно, было разумно. Он напоминал ручной фонарик, только что доковылявший до дома после вечера в местном BDSM-клубе. Оружейник называл его Буджум проектором, потому что, если направить его на кого-то или что-то, они тихо и бесшумно исчезали. Вроде всё неплохо… Проблема заключалась в том, что Оружейник не знал, куда проектор их отправлял. И могут ли они когда-нибудь вернуться. Математика упрямо оставалась неоднозначной. Поэтому, пока не удастся найти решения, Оружейник не мог с чистой совестью поставить подписать под этой штуковиной.

Кроме того, если разобраться, проектор Буджум был просто ещё одним пистолетом. За эти годы он сделал так много пистолетов. Но они не были идеальными, потому что семья продолжала возвращаться к нему, требуя, чтобы он придумал новые. Больше, лучше, проще… Оружейник кисло фыркнул. Раньше идеи приходили к нему так легко. Они и сейчас приходили, но медленнее, словно выжимаешь кровь из камня. Он всё ещё мог это сделать. Он всё ещё мог. Но с каких это пор всё стало так напрягать..?

Кто-то рядом прочистил горло; тихо, вежливо и немного неумолимо. “Я не уйду, пока вы меня не заметите”. Оружейник молча вздохнул и поднял голову. Казалось он ещё больше нахмурился. Перед ним стояли два его самых умных и раздражающих лаборанта. Максвелл и Валери Друд. Яркие, жизнерадостные, полные бесконечного энтузиазма и нервной энергии, которой хватило бы на управление небольшой страной, они оба были одеты в сверкающие, первозданно белые лабораторные халаты. На них не было ни

--">