Дмитрий Валерьевич Иванов - Держать удар

Держать удар

Глава 1

— Спокойней, Толя, ничего страшного не случилось, раз этот митинг разрешили, значит, есть идеи у руководства, — успокаивал меня Валерий Ильич Лукарь, полковник КГБ и папа моей одноклассницы Ленки.

Та сидела рядом и круглыми глазами с длинными ресницами наблюдала за невиданным ранее зрелищем — с её папой спорят, причем… не выбирая слов. Да, слов я не выбирал. В тот момент мне было похер на них, и дело не в двухстах граммах отличного армянского коньяка, что плескались внутри меня. Вернее, не только в них. Вчера 23-го августа в парке Вингис в Вильнюсе в день годовщины заключения пакта Молотова — Риббентропа состоялся митинг, организатором которого выступило новое общественное движение «Саюдис». В митинге участвовало… да, дох…я народу пришло. Опять не хочу подбирать слова. И ведь знали, знали заранее, что будет много людей, и повестку митинга знали. И одобрили?

— Что мешало запретить мероприятие? Вон в Москве запретили митинг по поводу ввода войск в Чехословакию, — возмущенно вопрошал я.

— В Москве митинг всё-таки состоялся, — поправил меня Лукарь.

— Я знаю, но не таких масштабов сборище было, да и не меньше сотни митингующих задержали, каждый из которых теперь на карандаше.

Так и было. Митинг в столице, куда пришло не больше полтысячи тупоголовой молодёжи, и митинг в Риге с двумя сотнями тысяч — две большие разницы. Страшно не это, а прикрытие этого сборища местным КГБ. По крайней мере, так мне Власов сказал сегодня. К тому же в Москве уже создали ОМОН, а в Риге, спокойной и благочинной, ещё нет. Омоновцы 21-го в Москве действовали, по моему мнению, на троечку — работали неумело и без мысли, ещё некоторые из них умудрились и серьёзно травмироваться. Часть митингующей толпы тупо ушла на другое место, но митинг состоялся, и цели своей достиг.

— Ты пойми, я человек приказа, как и мои коллеги, — пытается оправдаться Лукарь. — Знаешь, что это такое?

— Конечно, знаю. Действуй по приказу, а преступный он или нет вам неважно.

— Как может партия отдавать преступные приказы? — уже злится Лукарь-старший. — Не тебе судить об этом, мал ещё… двадцать лет всего.

— 'Не надо думать — с нами тот,

кто всё за нас решит!', — процитировал я строчки из песни Высоцкого.

И это было перебором. Фраза, сказанная от лица немецкого солдата группы «Центр» вывела полковника из себя.

— Я тебе сейчас башку оторву! — озлобился он.

— Папа! — бросилась на мою защиту Ленка. — Оторвешь голову, я ним уйду. Он мой друг! И гость!

Это было правдой — мы сидим вчетвером на кухне у Лукарей. Кто четвёртый? Да, Илюха. Но тот, по большей части, помалкивает.

— Тебе тоже оторвать? Давно по заднице не получала⁈ — полковник не учел, что рядом с ним сидят не только спокойный, как удав, и язвительный, как Ходжа Насреддин, я, но и грозный Илюха, который за Ленку…

— Мою невесту не трогайте, Валерий Ильич, раньше надо было воспитывать, теперь я сам! — могучий десантник сжал кисть полковника КГБ в стальной захват. — Лену бить не дам!

— Ну, хоть Илью-то ударить можно? — устало спросил Валерий Ильич у дочери.

— Нет! — вскочила Ленка, и глаза её нехорошо заблестели.

Такой она бывает редко, но всем я бы рекомендовал прикинуться ветошью в этот момент и не отсвечивать.

— Я смотрю, что только отца твоего можно трогать, — недовольно посетовал Лукарь.

— За Толю я — в огонь и в воду, а Илья — мой любимый, я жить без него не буду!

Полкан озадаченно уставился на дочь.

— А я ведь в какой-то момент списал тебя, доча. Думал, пустой человек растёт. А у тебя и друзья есть, и любимый. И за тебя вступились, несмотря на чины и возраст. Эх, счастливый я отец. Толя! Бляха-муха. Рюмки пустые, давай выпьем! — помолчав некоторое время, выдал Лукарь.

Хозяин дома сам налил мне и себе, ведь пьём сегодня только мы вдвоем, Илье не позволила этого делать Ленка. И сейчас два трезвых ребёнка в изумлении смотрят на якобы счастливого мужика в чинах и годах, не понимая, в чем счастье-то?

— Давайте! Чтобы всё хорошо у них было! — поддержал тостом порыв не только сурового КГБшника, но и заботливого отца, я.

Лукаря я понимаю хорошо, сам отец, хоть и в прошлом, тьфу… в будущем. Да неважно! Знать, что твой ребёнок под защитой друзей и сам, то есть сама, чего-то для них делать хочет. А значит, и жизнь будет у неё проще. А значит, и отцу спокойнее! Но молодежи понять трудно, что главное, а что так… --">