Лев Яковлевич Лурье - Петербург Достоевского. Исторический путеводитель

последним великим архитектором города, Пушкин – последним его восторженным певцом.

С появлением «Медного всадника» и особенно «Петербургских повестей» Гоголя взгляд на Северную столицу в русской литературе стал решительно меняться. Русские последователи Шеллинга и Фихте все чаще вспоминали знаменитый афоризм Николая Карамзина о городе: «Бессмертная ошибка великого преобразователя». Славянофилы решительно противопоставляли холодному, антинациональному, искусственному Петербургу родную, круглую как бублик, растекшуюся, патриархальную матушку Москву. Петербург Достоевского воплотил этот поворот общественного сознания.

Достоевский – быть может, первый в русской литературе петербургский писатель по преимуществу. Он приехал в столицу пятнадцатилетним юношей и, исключая десятилетний период каторги и солдатчины, провел здесь почти всю жизнь (34 года). В Петербурге происходит действие всех его важнейших произведений за исключением «Бесов» и «Братьев Карамазовых». Ни один из великих русских писателей не был так «петербургоцентричен». Но русская литература не знала и та кого ненавистника Северной столицы.

Исследователь и знаток Петербурга Достоевского Николай Анциферов писал: «Осуждая вместе со славянофилами петербургский период, Достоевский в новой столице видит его символ и его выражение». Ему не нравится в городе решительно все: «…архитектура всего Петербурга… выражает всю его бесхарактерность и безличность за все время существования… В архитектурном смысле он отражение всех архитектур в мире, всех периодов и мод; все постепенно заимствовано и все по-своему перековеркано».

Для Достоевского Петербург – «самый угрюмый город». Погода в его петербургских произведениях по преимуществу отвратительная. Или «утро гнилое, сырое и туманное», или «мутная мгла густо падающего мокрого снега», когда «пустынные фонари угрюмо мелькают в снежной мгле, как факелы на похоронах», или «холодный, темный и сырой вечер… когда у всех прохожих бледно-зеленые и больные лица», или «пропитанное ядовитыми испарениями городское лето…» Вот типичный пейзаж из «Двойника»: «На всех петербургских башнях, показывающих и бьющих часы, пробило ровно полночь… Ночь была ужасная – мокрая, туманная… Ветер выл в опустелых улицах, вздымая выше колец черную воду Фонтанки и задорно потрогивая тощие фонари набережной, которые в свою очередь вторили его завываниям…»

И те, кто имеет «несчастье обитать в Петербурге, самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном шаре», невольно подчиняется разрушительному влиянию российской столицы. «Это город полусумасшедших. Если б у нас были науки, то медики, юристы и философы могли бы сделать над Петербургом драгоценнейшие исследования, каждый по своей специальности. Редко где найдется столько мрачных, резких и странных влияний на душу человека, как в Петербурге. Чего стоят одни климатические влияния! Между тем это административный центр всей России, и характер его должен отражаться на всем».

Персонажи Достоевского – самоубийцы, мечтатели, святые-«идиоты», падшие женщины, скандалисты, люди, одержимые разнообразными маниями – живут и сталкиваются в этой чуждой человеку городской среде, где «у всякого своя угрюмая забота на лице и ни одной-то, может быть, общей, всесоединяющей мысли в этой толпе… все врознь».

Для Достоевского Петербург не только реальный город, но и таинственный фантом, декорация. В «Слабом сердце» герою Аркадию кажется, «что весь этот мир, со всеми жильцами его, сильными и слабыми, со всеми жилищами их, приютами нищих или раззолоченными палатами – отрадой сильных мира сего… походит на фантастическую, волшебную грезу, на сон, который в свою очередь тотчас исчезнет и искурится паром к темно-синему небу». Пройдет тридцать три года, и у героя «Подростка» задастся «странная, но навязчивая греза: «А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизлый город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй, для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?»

Почему же мы выбрали темой нашей книги Петербург Достоевского, то есть, в некотором --">