Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

Том I

Пролог настоящей книги

Тот, Кто превыше понимания всего постижимого, предвечный и существенный Ум, постижим не разумом, но верой — из умопостигаемых сущностей (νοούμενα). Будучи Сам благоначальным и по природе благодетельным, Он сотворил вселенную из ничего и ничем, преисполнил ее Словом, совершил животворящим Духом и пожелал, дабы она подчинялась определенным правилам и установлениям.

И высшими, нематериальными (уоεφαί) сущностями Он правит по неким надмирным законам, согласно которым они движутся в божественной гармонии и соразмерности: те, что пребывают вверху, наслаждаются доступным им озарением, тогда как низшие, в свою очередь, принимают свет от высших. А в тела, которые находятся в этом материальном мире, он заложил некие существенные силы — их также называют естественными законами. По этим законам и в соответствии с ними они должны двигаться и развиваться, выполняя те действия, которые им положены, дабы и мир мог служить прообразом истины.

В человеке же Он посеял некую разумную и самостоятельную способность к суждению и в помощь ему придал заповедь, которую все называют законом нравственным. Соответственно с ним и по нему, как по точнейшей мерке, человек должен выправлять себя: всеми силами отстраняться от всякого зла, ибо оно есть отклонение от прямизны нравственного закона, — и стремиться разумом ко всему, что благо и что добродетельно, ибо в нем, в этом благе, и есть цель нравственной философии.

Но что ожидает и что ищет Себе в этом мироздательный Ум? Разве не того, чтобы во всеобщем движении — стройном, соразмерном и по установленным законам — стяжать Свою славу? Ведь любое творение, сколько ни есть в нем преимуществ и недостатков, в такой же мере прославляет или бесчестит своего творца. Потому и сказано где — то в Священном Писании: «Небеса поведают славу Божию». О человеке же оно говорит: «Дабы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф 5. 16).

И все остальные твари, за некоторым исключением, повинуясь велению Создателя, остались в положенных им пределах. «Ибо», как сказано, — «предел положи, и не мимоидет» (Ср. Пс. 148, 6) Своим многозвучным хором неизреченными голосами, сколько кому дано, они славили Бога. А человек, человек — о, как говорить мне об этом без слез! — стал единственным из земных созданий, кто ожесточился против собственного Создателя лишь потому, что получил полную свободу и был прельщен завистью диавола. Он не только уклонился от прямизны заложенного в нем истинного Слова, но и отвергал те нравственные устои, которые давались ему в то или иное время. Он полностью забыл о добродетели и благе, стал родоначальником зла и — увы! — множества гибельных страстей. А тем самым он отверг славу, уготованную ему в Боге, и насмеялся над самим собой.

Божие Единородное Слово и Бог сжалился над этим несчастным падением. В последние дни Он стал Человеком и вновь возродил те нравственные установления, которые были положены прежде. А помимо того, нравственную философию Евангелия Он еще и снабдил правилами более общими и целями более совершенными, чем раньше, — и этим придал ей необычайную красоту. И Он Сам первым исполнил эту философию в Своих деяниях, прославив ими Бога на земле. Тем самым Он передал ее нам, дабы мы следовали по Его стопам и стали делателями всевозможных добродетелей, а впоследствии прославляли ими Творца. Ведь именно так нам бы и удалось обратиться к своей изначальной цели.

Большинству Он заповедал твердо хранить этот нравственный закон и самим стать словно частью его. А тем, кто способен пойти дальше и готов сделать больше, Он позволил все то, на что они поревнуют ради любви к Богу. И скрытым образом Он Сам указал на это. Во — первых, когда говорил о таинственном скопчестве девства: «Кто может вместить, да вместит» (Мф 19.12). А во — вторых, когда упомянул о двух динариях, то есть о Ветхом и о Новом: «Если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе» (Лк 10. 35).

Но вопреки всему этому, вопреки тому, что этика Евангелия призывает к себе всех, некоторые — не знаю, как такое возможно, — занимаются всеми прочими видами философии. Кто — то из них всю свою жизнь тратит на математические или физические науки, а кто — то — на метафизику или общие занятия словесностью. Причем и те, и другие совершенно забывают о философии нравственной, несмотря на то, что она необходима и стоит выше всех --">