Автор неизвестен - Русский Афонский отечник ХІХ-ХХ веков

Как мать безропотно и неустанно служит своим любимым детям, так исполненный благодати послушник с радостью и безропотно служит своим собратиям и начальствующим отцам. Только такой монах бывает по-настоящему послушлив духовным наставникам, и за такое служение Бог дарует ему радость смирения и молитву.

Монастырь – это школа христианской любви! Если человек идет в монастырь ради достижения других целей, то он никогда не станет истинным монахом в абсолютном значении этого слова. В лучшем случае он может стать хорошим монастырским функционером, т. е. быть мiрянином в рясе, а в худшем случае может впасть в прелесть или в ересь. Однако человеколюбивый Бог и таких людей не оставляет без заботы и попечения. Как Он до последнего момента старался отвести Иуду от предательства, так каждого монашествующего направляет на единственный правильный путь спасения – к жизни в христианской любви и самоотвержении, хотя свободу решения принять или отвергнуть Его благодать Он оставляет за человеком.

Вообще человек сотворен Богом для того, чтобы, совершенствуя себя с помощью Божией в течение всей своей жизни, он максимально смог приблизиться к своему Творцу. А так как Бог есть любовь, то совершенствование в Боге есть возрастание в Божественной любви. Творец сказал нам: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. 5:48) – и объяснил, что значит быть совершенным. Совершенен тот, кто стремится подражать в любви Богу («любите враги ваша» (Мф. 5:44)). Имея греховную природу, не изменившись, достичь этой цели человек не может, поэтому для обретения Царствия Небесного, т. е. Божественной любви, Господь призвал нас родиться заново: «...аще кто не родится свыше, не может видети царствия Божия» (Ин. 3:3).

В мiре, где много соблазнов, осуществление этой задачи – чрезвычайно трудное дело, а в монастыре обеcпечены идеальные условия для рождения свыше, поэтому милостивый Бог благословил монашеский образ жизни для совершенствования в любви, который в его первоначальной форме выражался в апостольском образе служения. Именно апостолы были первыми монахами. Они первыми оставили мiр, отреклись от себя и последовали Божьему зову. И мы сможем реализовать Божие благословение только в том случае, если умрем для мiра («не люби́те мiра...» (1 Ин. 2:15)) и будем заниматься «единым на потребу». А если мы не сможем силой собственной воли отречься от всего того, что нас окружало до момента поступления в монастырь, и даже от самих себя, то для нас невозможным станет новое рождение – приобретение Божественной любви.

Как мертвец не выбирает себе могилы, так и мы, принявшие призвание монашества, не должны выбирать место подвига и критически оценивать монастыри. Мы смиренно принимаем волю Божью и живем там, куда Господь нас поставил. Как усопший не выбирает своего могильщика, так и мы не должны перебирать удобных нам духовников, а должны безоговорочно подчиняться Божьему произволению о нас. Как мертвый не планирует свое будущее, так и мы, монахи, умершие для мiра, не строим никаких земных планов и заботимся только об одном – как угодить Богу и людям. У монаха одна цель – стремиться к Христовой любви. И средство для достижения этой цели у него тоже одно – неустанное делание любви.

Представленный труд рассказывает именно о тех монахах, сердца и умы которых были охвачены Божественной благодатью и которые оставили все, что дорого земному человеку, и посвятили себя чрезвычайно трудной задаче – перерождению в Божественную любовь. Несомненно, представленную книгу русский читатель уже давно ожидал. Из-за известных исторических перипетий до сих пор не представлялось возможным собрать и систематизировать все материалы для составления жизнеописаний афонских подвижников последних двух столетий. Если в дореволюционный период в афонских обителях еще велась работа в этом направлении, то после революции 1917 года русские обители Афона оказались полностью отрезанными от России, начался печальный период упадка монастырской жизни, и всякая подобная работа прекратилась. Поэтому данный вопрос долго оставался без внимания. Ни в России, ни в среде эмигрантов не было никакой возможности заниматься описанием повседневной жизни насельников Афона. Счастливым исключением в данном вопросе является труд лишь небольшой группы авторов (Б. Зайцева, Вл. Маевского, А. Дарова и др.). Кроме того, из-за изоляции русские обители Афона были в таком тяжелом --">