Автор неизвестен - Письма из ада

цыганскому табору и была известна лишь под именем Марфы. Однажды нашли ее тело лежащим в кустах. О происхождении Марфы и ее сына никому ничего не было известно, мы надеялись узнать о нем по странному рисунку, вырезанному на его правой руке и представлявшему лебедя с другими непонятными иероглифами. Все отказывались от ребенка, и я из сострадания взял его к себе. Он потерял все, чем дорожил, и я тоже - этого было достаточно для нашего сближения. Он был одет в лохмотья, густые черные локоны окружали в беспорядке его красивое лицо, могущее служить моделью для Рафаэля и Мурильо. Он был необузданный, пылкий, дикий, но добрый мальчик. Может быть, именно этот характер его, столь напоминающий мне самого себя, способствовал тому, что я сильно привязался к Мартыну. Он стал для меня и развлечением, и забавой. То я строго порицал его дурные наклонности, то давал ему полную волю, но я любил его искренно.

С своей стороны Мартын привязался ко мне со всею пылкостью своей горячей души. Бывало, если я сердился на него, он готов был на все, чтоб искупить свою вину и вымолить мое прощение. В такие минуты он потерпел бы от меня безропотно самое жестокое обращение. Но когда Мартын вырос, в нем выросли и самолюбие, и самонадеянность, и упрямство. Настало время, когда он не захотел повиноваться мне; я был тверд, как скала, и он в негодовании ушел от меня, чтоб никогда не возвращаться... Вскоре после своего отъезда он написал мне предложение покориться ему или забыть его навсегда. Письмо его осталось без ответа, а между тем я любил его и меня мучила мысль, что я сам не сумел воспитать его и теперь окончательно погубил! Тогда-то я захворал болезнью, подкосившей меня. На смертном одре я получил второе письмо от Мартына; но в этот раз он писал самым смиренным тоном, просил прощения и говорил, что имеет что-то важное сообщить мне о ком-то, о мужчине ли или о женщине - не говорил. Я был столь слаб, что не мог ответить, а другим не хотел поручить. Меня преследовали и сомнения, и сожаления до последнего вздоха. Беспрестанно я спрашивал себя: "Не погубил ли я его? О ком хотел он делать мне сообщения? О ней? Или о нем?! И здесь, за могилой, вопросы эти еще более отравляют мои думы, не оставляя меня ни на мгновение.

Третье письмо

He знаю, сколько времени продолжалась ночь. Наконец настало утро, если так можно называть едва мерцающий свет. Говорят, он из рая доходит до нас, несчастных осужденных. Осужденные?! Нет, мы не судились еще; теперешние муки это последствия нашей жизни на земле! Наказание еще впереди.

Мы теперь как бы продолжаем наше земное существование; те же страсти, те же желания, те же стремления, с той только разницей, что они сейчас же удовлетворяются... призраками: нам кажется, что мы получаем, чего добиваемся, а это лишь игра нашего воображения! Потому ты удивишься, если скажу, что живу по-прежнему в роскоши, в моей прекрасной даче, на берегу озера; но все окружающее меня - одни тени: дома, деревья, люди - все обман, мечта!.. Я как будто наслаждаюсь, играю роль светского человека, а между тем чувствую пустоту, знаю, что нет ничего действительного. Какая-то неведомая сила заставляет нас делать в аду то, что мы делали на земле: впадать в те же ошибки, совершать те же преступления: скупой только и думает о деньгах; обжора - о яствах; разбойник - об убийстве. Все между тем знают тщетность и суетность своих стремлений, но не могут освободиться от них; они как бы принуждены окружить себя призраками, жить воображением, с полным сознанием при том, что разыгрывают какую-то обязательную комедию. Другие духи, напротив, стараются исправить свои прежние ошибки. Например, бессердечная мать живет здесь для своего ребенка; самоубийца постоянно ограждает от опасности свою жизнь, всякий сам себя терзает, никто не знает ни отдыха, ни покоя: постоянная тоска, стремление к недостижимому, безумное сожаление о прошлом и бесконечные воспоминания, одно безотраднее другого - вот наши единственные развлечения. Хотел бы я дать тебе понятие о географии ада, но описать его трудно. Он не имеет границ и неизвестно куда простирается. Знаю только одно, что он обширен и орошается мутной, черной рекой.

Ты, конечно, вспомнишь Лету? Разочаруйся, мой друг! Здесь нет забвения! Вонючие, мрачные волны, наводняющие иногда все окрестности, - это ложь, коварство и несправедливость земные. Изредка здесь идет дождь или снег. Тогда, когда сумасбродства и пошлости людей переходят границы, избыток их падает к нам --">