Рудольф Штайнер - Умирание земли и жизнь мира

невероятно медлительны в восприятии). Можно сказать, что основной чертой нашего времени, когда жизнь идет таким быстрым темпом, — является то, что люди страшно медлительно мыслят. Это проявляется в мелочах. В Цюрихе удалось протянуть нити от антропософской духовной науки к академическим наукам. В Базеле я выступал публично раньше, чем в Цюрихе. Незадолго перед тем, как я должен был уехать из Швейцарии, я получил также из Базеля приглашение в академическом контексте говорить об отношениях антропософской духовной науки к другим наукам. Но было уже слишком поздно, так что это уже не могло быть выполнено. Я упоминаю об этом по двум причинам: во-первых потому, что это могло бы иметь большое значение — говорить о нашей духовной науке в помещении, предназначенном непосредственно для академической науки и по инициативе базельского студенчества; с другой стороны я упоминаю об этом потому, что эти люди были так медлительны, что явились перед самым концом. Это характерно, что люди всегда перед самым концом решаются на то, к чему раньше могли бы привести их гибкость мышления, способность к быстрому восприятию. Необходимо, чтобы эти вещи обсуждались среди нас, дабы мы могли с ними сообразоваться. Достаточно только принять сегодня во внимание хотя бы одну из тех тем, о которых я в последнее время говорил, и станет ясно все то значительное, что должно совершиться.

В Цюрихе я между прочим говорил о нитях, которые идут от антропософски ориентированной духовной науки к историческим наукам, к исторической жизни человека. У нас имеется «История». Ее преподают детям, преподают студентам. Но что представляет собой эта «История»? Она даже и не подозревает о тех силах, которые господствуют в исторической жизни человечества по тон простой причине, что вся современная интеллектуальная жизнь сводится к тому, чтобы привести в движение рассудок человека, привести в движение так называемые вполне осознанные понятия и идеи и все понимать, исходя из этого. Да, так можно понимать внешнюю, доступную чувствам природу, так можно понять то мышление, которое одерживает такие большие победы в области естествознания. Но, применяя это мышление к истории, хотели сделать историю одной из естественных наук. В XIX веке стремились рассматривать историю так же, как в естествознании рассматривают чувственные предметы. Но это невозможно по той простой причине, что исторические факты находятся в совершенно ином отношении к жизни, чем естественнонаучные. На что обращают люди свой взор в исторической жизни? Каковы исторические импульсы?

Кто думает постичь исторические импульсы тем рассудком, который может быть очень правильно приведен в естествознании, тот никогда не найдет исторических импульсов, (ибо они действуют в историческом развитии также, как сновидения в нашей собственной сновидческой жизни). Исторические импульсы не доходят до обычного сознания, с помощью которого мы овладеваем повседневностью или естествознанием. Но то, что совершается в истории, действует подобно импульсам, которые влияют на нашу жизнь сновидений. Можно сказать: историческое становление есть великое сновидение человечества. Но то, что входит в сновидения, как мелькающие образы, становится ясным и отчетливым в имагинациях духовной науки. Поэтому нет такой история, которая не была бы духовной наукой. История, которую преподают в настоящее время — не история.

Германа Гримма поразило, что историк Гиббон, описывая первые времена христианской эры, описывает только падение римской империи, а не постепенное укрепление христианства, его рост и процветание. Но, конечно, Герман Гримм не знал причины, почему хороший историк умеет хорошо описывать падение, а не рост и становление. (Причина лежит в том, что способом современного исторического понимания может быть понято лишь то, что разрушается, но не то, что становится, что растет). Это последнее таким образом вживается в человеческое развитие, как обыкновенно вживаются сновидения в индивидуальную жизнь. Поэтому и описать это может только тот, у кого бывают имагинации. У кого их не бывает — будь он хоть Ранке или Ламфехт — описывает лишь труп истории, а не действительность исторического становления. Ибо об импульсах исторического становления сознание может только грезить. И если обычное сознание пытается понять то, что находится в процессе исторического становления, то оно это может понять только тогда, когда --">