Ричард Смоули - Гностики, катары, масоны, или Запретная вера

вроде «дзэн», «карма», «ян» и «инь» ныне входят составной частью в наш обиходный словарь. Что обнаружили восточные учения, так это потребность в духовном опыте — потребность человека, имеющего в своей душе религиозную составляющую, проверить внутри самого себя услышанное или прочитанное. Вероятно, это основная причина обретения индуистским и буддистским учениями столь многочисленной аудитории в Европе и Америке. Идея о том, что внутреннее озарение не являет собой повреждение сознания, некую поломку в психической сфере человека, стала откровением для многих.

Что же предлагает гностицизм? Он основывается на «гносисе» — это греческое слово, означающее «знание», но знание особого рода. Речь идет о непосредственном внутреннем опыте переживания божественного. В обыденном языке самим близким эквивалентом ему будет, вероятно, слово «просветление» — как оно представляется в индуистском или буддистском контекстах. Многие люди сегодня рады услышать, что поиски просветления не являются экзотическим импортом, но глубоко укоренены в христианстве, и, возможно, они даже послужили изначальным импульсом к появлению этого течения. Тот факт, что гностицизм презирался или игнорировался официальной церковью, не служит помехой; для многих очевидно, что церковные иерархи просто отгораживаются от своего собственного опыта.

Другая причина притягательности гностицизма заключается в его отношении к видимому миру. Гностики древности, как правило, считали видимый мир поврежденным творением, изделием второсортного божества, именуемого демиургом (от греческого слова, означающего «ремесленник»). При том, что такое видение вступает в противоречие с ослепительным искусственным блеском американской массовой культуры, мы сможем понять его посыл, если посмотрим на дело чуть глубже.

Великий социолог Эмиль Дюркгейм сказал, что религия — это в своей сути совокупность действующих внутри общества социальных сил: «Общество в целом, просто благодаря силе своего влияния на человеческое сознание, несомненно, имеет в своем арсенале все, что необходимо, для того чтобы вызывать чувство божественного. Общество для своих членов является тем же, чем Бог является для верующих в него… Обычный наблюдатель не имеет возможности увидеть, откуда именно исходит общественное влияние. Оно движется по каналам, слишком запутанным и к тому же погруженным во мрак, оно использует психические механизмы, слишком сложные, чтобы беспроблемно проследить источник. До тех пор пока научный анализ не просветил человека, он ясно осознает, что нечто руководит им, но не осознает, что же именно это такое. Так, ему пришлось выстроить из ничего представление о тех силах, с которыми он чувствует какую-то связь». Этими силами, конечно, являются боги.

Это выглядит весьма естественно и в то же время несколько комично — когда социолог пытается редуцировать весь религиозный опыт только к внутреннему действию социальных сил. При всем при этом такое представление Дюркгейма не так уж далеко от истины. Религиозное сознание стремится увидеть божественный порядок при помощи тех способов выражения, что задаются обществом, наличествующим в данный момент. Возьмем очевидный пример: в Средние века теологи изображали космос как род феодального государства — с Богом на самом верху, ангелами, выступающими эквивалентами клира и знати, и человечеством, соотносимым с реальными простыми людьми.

Другой пример могут явить сами гностики. Классические гностические системы возникли во втором веке нашей эры. В это время Римская империя находилась в зените своего развития. Для большинства ее подданных империя представала целым миром: греческое слово «ойкумена», буквально означающее «населенный мир», было более или менее синонимично понятию «Римская империя». Те немногочисленные известные земли, которые не находились под ее властью, — такие как современные Ирландия, Германия и Иран — были отдаленными, запретными и для большинства людей практически недоступными.

Таким образом, римский гражданин того времени жил в условиях всеохватного социального строя, достигшего исключительно высокого уровня материальной культуры и интеллектуальной утонченности. С другой стороны, сам размер и многосложность государства служили препятствием к развитию индивидуума. Рим, центр политической власти, выглядел не только всемогущим, но также представлялся весьма далеким и --">