Майкл Рьюз - Дарвиновская революция

вышли в свет «Принципы». А в последующих главах я расскажу, как развивалась история после означенного периода, и отнюдь не для того, чтобы мы с позиции нашего «надменного» века могли выносить непогрешимые суждения о мыслителях прошлого, а для того, чтобы высветить избранный нами период ярким светом, показав, как последующие поколения относятся к изначально поставленным вопросам и данным на них ответам.

Ограничение места напрямую связано с ограничением во времени. Выбрав середину XIX века, мы – что вполне естественно – основное наше внимание обратим на Британию и британцев. И не только потому, что Дарвин был англичанином или что британцы в то время считались «поставщиками» лучших ученых (я весьма сильно сомневаюсь в этом), а потому, что в обозначенный период времени вопрос органического происхождения стал не только британской, но и общемировой проблемой. В отличие от англичан викторианской эпохи, я ощущаю небольшой дискомфорт от такого ура-патриотизма; но я постараюсь дать обоснование и привести причины, почему это произошло. Но даже и с выбранными временны́ми рамками я буду обращаться несколько произвольно, больше руководствуясь логикой повествования. Так, до 1830 года основной фокус моего внимания будет направлен на Францию: в ходе рассказа будет просто необходимо указать на некоторые важнейшие тенденции, исходившие с европейского континента. Это к тому же поможет понять, что после выхода в свет «Происхождения видов» проблема перестает быть чисто островной и становится материковой, то есть общеевропейской. Таким образом, на горизонте уже маячит новая эра.

Итак, после того как мы разобрались со временем и с местом, перед нами встает следующий вопрос, включающий различные темы, или «стренги», как я их называю, вокруг которых я и буду строить свое повествование. Разумеется, главной «стренгой» должна стать наука в самом узком ее понимании. Это значит, что мы рассмотрим по порядку, какие эмпирические факты были известны к этому времени, какие выдвинуты теории, какие предположения и почему ученые либо принимали, либо отвергали. Но дарвиновская революция – куда более обширная область, чем та, что представляет собой эта сухая наука. Поэтому мы должны рассмотреть по меньшей мере еще два главных компонента. Первый – это неустанно ведущиеся дебаты насчет того, какие именно теории удовлетворяют критерию добротной науки, даже не принимая во внимание их истинность или ложность. Я назвал эту «стренгу» философской. А вторая – это масштабный диспут об отношениях Бога и человека и о том, как на него повлияли различные решения проблемы, касающиеся происхождения организмов, – религиозная «стренга».

Таким образом, мир идей на протяжении всего рассматриваемого нами периода времени будет включать в себя эти три компонента, и поскольку основная наша история (которая не заключена в искусственно созданные жесткие рамки) начинается как бы между прочим, по ходу повествования, то я попытаюсь рассмотреть каждую из них в вышеуказанном порядке. Должен, однако, подчеркнуть, что я никоим образом не считаю каждую из этих «стренг» полностью отделенной от других. Мы увидим в дальнейшем, что они тесно переплетены между собой, и если я их разделяю, то исключительно ради удобства изложения. Однако помимо этих трех у дарвиновской революции есть еще одно измерение из числа тех, которые не так-то легко охарактеризовать. Ясно, что проблема органического происхождения, как она рассматривалась в выбранный нами период времени, была не только проблемой чисто интеллектуальной, но и помимо ума включала в себя прочие звенья, такие как человеческие отношения, позиции и влияния, причем не только между учеными, но и между научным миром и обществом в целом. Там, где это будет уместно, я разберу и эти факторы тоже (для удобства я назвал их социально-политическими факторами), хотя, возможно, и не так систематично, как прочие «стренги». И к этому добавлю, что там, где дело касается идей и социально-политических факторов, я из числа земного населения основное внимание буду уделять влиятельным мыслителям, а не простым людям.

И в завершение позвольте сказать слово предостережения. Изучая столь обширную тему, как дарвиновская революция, через различные ее составляющие – «стренги», мы поневоле охватим очень большую территорию и сможем составить себе довольно связную картину развития одного из величайших эпизодов в истории науки. Но я --">