Александр Владимирович Тимофеев - Учение Бернарда Клервоского в контексте средневековой интеллектуальной традиции

односложной молитвы, предвестником исихазма,
называя учение Макария «мистикой сердца» [142, c. 196], где сердце
понимается в библейском смысле – как средоторчие всех духовных
сил организма, в том числе и ума. К этому определению близка и
мистика Бернарда Клервоского, основанная на личном духовном
опыте любовного поиска Бога. «Только движения моего сердца
позволяют мне постигать Его присутствие», – пишет Бернард в
письме к Гильому де Сен-Тьерри [цит. по 104, с. 17].
Рассматривая влияние идей преп. Макария на формирование
мировоззрения св. Бернарда, следует обратить внимание на
доминирующую христоцентричность учений мистиков. «Знать
Иисуса, и притом распятого (2 Кор 2:2), – вот моя тонкая, внутренняя
философия», – пишет св. Бернард в проповеди на Песнь Песней [266].
Христос, соединивший в Своем Лице Божество и человечество, есть,
по выражению клервосского аббата, «посредник (mediator) между
Богом и человеком» [254].
Для Бернарда Клервоского, как и для Макария Великого,
центром духовной жизни является божественная Личность Христа,
пламенная любовь к Нему составляет вершину всего мистического
подвига. П.М. Минин в своем исследовании говорит, что эта любовь
души к Христу является чрезвычайно характерной для мистики
Макария. «Она определяет собой весь образ жизни мистика, лежит в
основе всех ступеней последней и ведет человека к обожению, как
брачному союзу (gamos) с Христом. Уязвленная ревностью любви
Божьей любовью Небесного Духа, душа и при помощи благодати

непрестанно возбуждает в себе пламенное стремление к Небесному
Жениху, вожделевает совершенно сподобиться таинственного и
неизреченного общения с Ним в Святыне Духа, с откровенным лицом
духа и взирает на Небесного Жениха лицом к лицу, в духовном и
неизглаголанном свете, со всею несомненностью входит в единение с
Ним» [105]. Душа делается достойной сочетания с небесным мужем
Христом, подчиняется закону мужа, следуя уже не своей воле, но
воле жениха Христа.
Следует отметить, что подобное аллегорическое толкование
библейской Песни Песней восходит к одному из первых
систематизаторов христианского учения Оригену, заложившему
основы, как аллегорического метода толкования Библии, так и
идейный фундамент нравственно-практического направления
мистики.
Наиболее ярко раскрывая свой мистический подход к
толкованию Библии в цикле проповедей на «Песнь Песней»
Соломона, Бернард Клервоский, как и его предшественник,
преподобный Макарий, аллегорически толкует воссоединение души с
Богом как мистический брак души – Невесты (Церкви) и Жениха –
Христа (Слова). Образ невесты из Песни Песней – это и есть, по
Бернарду Клервоскому, образ «души, жаждущей Бога». В любви
душа браком сочетается со своим Возлюбленным Небесным
Женихом. От природы созданная по образу и подобию Божию, но
помраченная грехом, душа восстанавливается, делается подобной
Ему, исполняя Его волю и любя Его, в соответствии с чем и сама
бывает возлюблена.
В 74 проповеди Бернард рассуждает о том, как Слово Божие
посещает душу, которая есть Его невеста; проповедь 83 представляет
собой гимн Божественной любви, охватывающей душу. В 3
проповеди Бернард Клервоский под наименованием «трех лобзаний»
определяет совершенствования души, высшей из которых является
единение в духе с Богом: «Тебе, Господи Иисусе, Тебе заслуженно
рекло сердце мое: "Изыскало Тебя лицо мое, лик твой, Господи, да
обрету"» [16]. Библейская аналогия «Как в воде лицом к лицу, так и

11

12

сердце человека к человеку» (Притч. 27:19), которой пользуется в
этой проповеди Бернард, говоря о единении со Христом,
представлена и в «Беседах» Макария: «…с откровенным лицом душа
взирает на небесного Жениха лицом к лицу, в духовном и
неизглаголанном свете, со всей несомненностью входит в единение с
Ним» [129, с. 81].
И если в сочинениях св. Бернарда в «посредничестве» Христа
можно видеть интенцию понимания обожения как личного и
личностного контакта, то характерной особенностью творений
Макария является описание мистических состояний в терминах,
имеющих прямое или косвенное отношение к свету2. Бог открывается
душе как свет. И.В. Попов в своей статье пишет, что в таких же
выражениях о явлении Бога говорит и Плотин [128, с. 35]. Однако
следует обратить внимание на тот факт, что мистика Макария
Египетского, как и Бернарда --">