протодиакон Андрей Вячеславович Кураев - «Мастер и Маргарита»: За Христа или против? (3-е изд., доп. и перераб.)
Название: | «Мастер и Маргарита»: За Христа или против? (3-е изд., доп. и перераб.) | |
Автор: | протодиакон Андрей Вячеславович Кураев | |
Жанр: | Религиоведение, Литературоведение (Филология), Христианство | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | © ООО «Проспект», электронная версия книги, 2016 | |
Год издания: | 2016 | |
ISBN: | 978-5-39-221513-3 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "«Мастер и Маргарита»: За Христа или против? (3-е изд., доп. и перераб.)"
Новое, значительно переработанное издание великолепного исследования Андрея Кураева — это возможность еще раз задуматься о феерическом и одновременно глубоко продуманном мире одной из главных книг нашего времени. Что видит в романе Булгакова профессор богословия? Факты, логика, неожиданные выводы, юмор и эрудиция автора обещают всем поклонникам и противникам творчества Булгакова незабываемое чтение.
К этой книге применимы такие ключевые слова (теги) как: мировые религии, история религий, история христианства, Иисус Христос, анализ художественных произведений
Читаем онлайн "«Мастер и Маргарита»: За Христа или против? (3-е изд., доп. и перераб.)" (ознакомительный отрывок). [Страница - 2]
- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »
Но главным побуждением и целью этой моей работы было не устроить «революцию» в булгаковедении, а отстоять нечто вполне консервативное. То есть оправдать «консерватизм» своей любви.
В защиту черновиков
Прежде чем приступать к изложению аргументов, стоит признаться в необычности по крайней мере некоторых из них.В литературоведении принято опираться на итоговую, беловую авторскую рукопись. Если между беловиком, тем текстом, который автор передал в издательство, и черновыми, более ранними набросками есть расхождение, то предпочтение отдается именно позднейшему варианту. Вполне понятный и логичный принцип, основанный на уважении к воле автора.
Но все же «есть смысл снова заглянуть в черновую тетрадь эпилога: в рукописи мысль писателя иногда бывает беззащитно обнажена»[6].
Кроме того, есть такие книги, к которым он не может быть вполне применим. Этот принцип не вполне приложим к произведениям подцензурной литературы. Если писатель работает в условиях жесткой внешней цензуры, то со временем он переходит к самоцензуре. Он уже по своему горькому опыту знает, что — можно, что — на грани допустимого, а что — просто невозможно. Он знает требования цензуры и вкусы конкретного цензора. И тогда он может сам подправлять свой текст накануне передачи его в чужие руки. Пока писатель наедине со своим вдохновением, он просто искренен. И тогда каждый пишет, как он дышит[7]…
Но вот наступает пора, когда надо наступать на горло собственной песне ради того, чтобы хоть что-то прохрипеть.
Булгаков писал свой последний роман в годы жесточайшей цензуры, уже имея огромный опыт «продирания» сквозь нее.
За несколько дней до смерти в дневнике его жены Е. С. Булгаковой появляется запись: «6 марта 1940 г. Когда засыпал: „Составь список… список, что я сделал… пусть знают…“ Был очень ласков, целовал много раз и крестил меня и себя — но уже неправильно, руки не слушаются… Одно время у меня было впечатление, что он мучится тем, что я не понимаю его, когда он мучительно кричит. И я сказала ему наугад (мне казалось, что он об этом думает): „Я даю тебе честное слово, что перепишу роман, что я подам его, тебя будут печатать!“ — А он слушал, довольно осмысленно и внимательно, и потом сказал: „Чтобы знали… чтобы знали“»[8].
Возможно, список, о котором идет речь в начале этой записи, — это список литературных и идейных врагов Булгакова[9]. И вот вопреки обилию этих врагов Булгаков все же хочет видеть свой роман опубликованным. И в романе он видит некоторое предупреждение читателю: «Чтобы знали…».
Ради этого он переделывал роман, не только улучшая его, но и страха ради цензорского. В литературной сводке ОГПУ от 28 февраля 1929 года говорится: «…Булгаков написал роман, который читал в некотором обществе, там ему говорили, что в таком виде не пропустят, так как он крайне резок с выпадами, тогда он его переделал и думает опубликовать, а в первоначальной редакции пустить в качестве рукописи в общество, и это одновременно с опубликованием в урезанном цензурой виде»[10].
«Печка давно уже сделалась моей возлюбленной редакцией»[11]. «18 марта 1930 года я получил из Главреперткома бумагу, сообщающую, что новая моя пьеса „Кабала святош“ к представлению не разрешена… Погибли не только мои прошлые произведения, но и настоящие и все будущие. И лично я, своими руками, бросил в печку черновик романа о дьяволе» («Письмо Правительству СССР»).
В дневнике Е. С. Булгаковой (осень 1937 года): «Мучительные поиски выхода… откорректировать ли роман и представить?.. Миша правит роман»[12].
Оттуда же: «12 октября 1933 года: Утром звонок Оли: арестованы Николай Эрдман[13] и Масс. Говорит, за какие-то сатирические басни. Миша нахмурился <…> Ночью М. А. сжег часть своего романа. <…>
30 октября 1935. Приехала Ахматова. Ужасное лицо. У нее — в одну ночь — арестовали сына (Гумилева) и мужа — Н. Н. Пунина. Приехала подавать письмо Иос. Вис. В явном расстройстве, бормочет что-то про себя.
31 октября. Отвезли с Анной Андреевной и сдали письмо Сталину. Мы вечером в Сатире. М. А. делал поправки --">- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (7) »