Александр Михайлович Кондратов - Книга о букве

приблизительно 15 400 названиями. То есть за 32 года число различных книг увеличилось на треть. В наше время, по данным ЮНЕСКО, ежегодно во всем мире выпускается порядка 350 000 книг. Значит, со времени Гутенберга до наших дней в свет вышло порядка 25 000 000 книг! Однако и эта цифра явно заниженная, так как огромное количество специальных изданий не поступает на книжный рынок (их выпускают научно-исследовательские и правительственные учреждения, различные общества и т. д.), И, вероятно, цифру 25 миллионов следует удвоить — вот какое огромное количество только различных книг выпущено в свет.

А ведь есть еще и периодические издания, журналы, и технические документы, описания изобретений, каталоги, информационные листки и многие другие виды «некнижной» печатной продукции. Не удивительно, что ученые просто не в состоянии прочесть всю выходящую литературу по их узкой специальности (мы не говорим уже о разнообразии языков — ведь языками науки и техники стали ныне и арабский, и японский, и хинди, и другие языки развивающихся стран Азии и Африки). Вот почему в настоящее время единственное спасение от этого потока информации (который, к тому же ежегодно возрастает), «обуздание» его ученые видят в создании специальных информационно-логических машин, построенных на основе электронно-вычислительной техники. А чтобы эти машины могли «понимать» тексты, необходимо создать специальный «машинный язык», точное, «машинную письменность», ибо «язык алгоритмов», программы действий машины — это уже дело техников, программистов, а не грамматологов.

«Если печатание книг и создание печатной письменности стало основой пагаей современной цивилизации, — пишет Л. И. Гутенмахер в книге „Информационно-логические электронные машины“, — то создание информационно-логических машин с большой „памятью“ является в этом смысле развитием новой „машинной письменности“, которая будет основой более производительного труда». С помощью «машинной письменности» можно будет, минуя перевод с языка на язык, записывать в электронной «памяти» машин всю необходимую информацию. Система универсальной символики, «международные знаки науки» с каждым годом совершенствуются. Но происходит это, так сказать, стихийно, без участия специалистов в теории письма. И только в последние годы стало ясно, что не последнее слово принадлежит здесь грамматологам, которые занимаются не только примитивной идеографией первобытных племен, но и современной «научной идеографией».

Пройдут годы — и «машинная письменность», она же «универсальный код пауки», она же и «всемирное письмо», будет создана. Это будет идеография, понятная любому человеку и вычислительной машине. Но из этого вовсе не следует, что исчезнет фонетическое, буквенное письмо. Ведь живая разговорная речь сохранится и будет развиваться и совершенствоваться, по-прежнему будут творить поэты и прозаики на своем родном языке. Значит, останется и алфавит, средство записи «живого слова». Правда, и здесь техника может внести существенные коррективы — поэты уже сейчас начинают записывать свои произведения на пластинки, любой роман может быть «наговорен» на магнитофон. Однако «звучащее слово» может быть подано в разных интерпретациях (вспомните чтение стихов в исполнении самих авторов и мастеров художественного чтения). Поэтому и алфавит, и книга, вероятно, будут жить века, только сфера их употребления значительно сузится. Научная, специальная, техническая литература будет записываться «средствами машинной письменности», а художественная — средствами привычного традиционного письма. В этом смысле «буквы» умрут только вместе с живым человеческим словом.

--">