Сергей Ервандович Кургинян - Суть Времени 2013 № 21 (27 марта 2013)

осмелился бы рассуждать на эту тему даже в Экваториальной Африке? Ну, хотя бы потому, что он этим страшно подставил бы того местного политика, которому бы выдал мандат на полную сопричастность будущему. Население оскорбилось бы. Мол, «какое тебе, иностранцу, дело до того, кто из наших политиков как укоренен в будущем? И почему надо считать, что тебе это самое будущее ведомо?»

Возникает два вопроса. Первый: почему Обама, прошу прощения, так раздухарился в России? И второй: почему Россия умылась?

В поисках ответа на эти вопросы признаем, что в течение всего постсоветского периода те или иные представители нашей политической элиты время от времени восклицали: «Россию разгромила и оккупировала Орда!» Под Ордой имелся в виду Запад. Лично мне это говорил Валентин Павлов, последний глава советского правительства. «Орда уже кибитки поставила в московском Кремле, — говорил он мне, — а мы бездействуем». Потом о завоевавшей нас Орде заговорил Ю. Лужков. Кстати, у этих разговоров было сразу несколько политических смыслов.

Один — на бой с Ордой русские земли подняла Москва.

Другой — раз не пришло еще время подымать на бой с Ордой русские земли, нужно получать от Орды ярлык на княжение.

Теперь на сходную тему витийствует один из депутатов «Единой России», раз за разом голосуя за законы, укрепляющие власть оккупанта…

LVII.

Но предположим, что нас действительно оккупировали. И потому Обама как новый хан Батый может рассуждать о том, кто у нас достоин ярлыка на княжение, то бишь стоит двумя ногами в будущем. А кто ярлыка на княжение не достоин, а значит обеими ногами в будущем не стоит. Подчеркиваю, предположим, что это так. Потому что я-то считаю, что это совсем не так. Но предположим, что это так — и что?

Мало ли кого когда-то кто-то побеждал и оккупировал! Это далеко не всегда приводило элиты побежденных народов в состояние экстатического поклонения победителю. Например, Эльзас и Лотарингия переходили из рук в руки — и что? Разве, когда побеждали немцы, франкофильская элита Эльзаса и Лотарингии начинала ползать на брюхе перед немцами? Лакействовать? Лихорадочно пытаться угадать, в чем состоит воля победителя? Исполнять эту волю с тем особым сладострастием, с которым Козырев и другие исполняли волю американцев? Ничуть не бывало! Сжимали зубы, затаивались, переходили на полуподпольное положение, как-то сообразуясь с реальностью. Потом Эльзас и Лотарингия переходили к французам. И что? Германофилы Эльзаса и Лотарингии срочно перекрашивались во франкофилов? Не было этого. Могу привести еще много примеров того, как хмуро и отчужденно вели себя элиты стран и народов, разгромленных завоевателями и попавшие под иго оккупационных администраций.

LVIII.

Между тем, все эти разговоры о разгроме, оккупации, Орде и так далее — всего лишь фигура речи. Или, точнее, очень и очень эксцентричная политическая гипербола.

В начале 90-х годов ХХ века газета «День» использовала гиперболу «временное оккупационное правительство Ельцина — Бурбулиса». Но ведь все понимали, что речь идет о гиперболе.

Что наши войска (покамест!) не разгромлены американцами.

Что никто не подписывал (покамест!) акта о безоговорочной капитуляции.

Что не было (покамест!) никакого нюрнбергского процесса.

Что улицы наших городов не патрулируются (покамест!) американскими патрулями.

Что нет никакой прямой аналогии между постсоветской ситуацией и ситуацией Орды. Или ситуацией Германии, подписавшей в 1945 году безоговорочную (и именно безоговорочную!) капитуляцию.

Что задолго до мюнхенской речи Путина Ельцин начал дерзить американцам.

Что американская агрессия против Сербии вызвала очень резкую реакцию самых разных наших политических партий, включая так называемые демократические.

Между тем, повторяю, даже когда страны, гораздо более слабые, чем Россия, терпели буквальное поражение и подвергались буквальной оккупации, элиты этих стран умели вести себя и сдержанно, и даже разумно-конфронтационно.

И никогда президент США перед выборами созданного американцами ФРГ, государства, находившегося на момент его создания в глубочайшей зависимости от США, не осмелился бы сказать, что Аденауэр стоит двумя ногами в будущем, а его конкурент в будущем укоренен недостаточно. Потому что скажи президент США что-нибудь такое раздавленным, растоптанным немцам — они бы Аденауэра не выбрали. --">