Сергей Ервандович Кургинян - Суть Времени 2013 № 21 (27 марта 2013)

Газета Суть Времени № 21/2013 от 27 марта 2013

Колонка главного редактора

«Новый народ»

Если мы не вооружимся в полной мере подлинной метафизикой, то авторы «Новой газеты» навяжут нам свою, дельфинью

Сергей Кургинян

20 марта 2013 года. В «Новой газете» опубликована статья А. Столярова «Метафизический вызов». Автор рекомендует нам превратиться в новый народ, способный приспособиться к современности. И призывает использовать опыт средневековой Европы, которая, дабы приспособиться к современности, создала новый народ — рыцарство. Столяров утверждает, что средневековое рыцарство — это (цитирую!) «новая нация… именно единый «народ». С единой религией (христианство), единой культурой (рыцарский кодекс), единым языком (лингва франка)».

Если мы не вооружимся в полной мере подлинной метафизикой, способной не адаптировать нас к нынешней глобальной пакости, а эту пакость преодолевать, то авторы «Новой газеты» навяжут нам свою метафизику. Лакейско-приспособительную… Прошу прощения, рыцарскую… То бишь дельфинью. Знаете, что про тогдашних «анчоусов» писал в XIII веке Бертран де Борн, один из создателей этой самой рыцарской метафизики? «Восставшие из грязи / Тупые, жадные скоты / Противны мне до тошноты / Повадки этой мрази».

Все понимаю, читатель. И то, что уважаемая нами советская классика противопоставляла плохую метафизику хорошей диалектике (кстати, к подлинной метафизике эта плохая метафизика никакого отношения не имеет). И то, что люди, держащиеся за религиозную простоту, видят в подлинной метафизике некий искус. Посягательство на желанную для них простоту. Кстати, таких людей — которых я ценю, люблю, уважаю — беспокоят иногда вещи гораздо более простые, чем настоящая метафизика.

Во время моей последней поездки в Рязань замечательные женщины говорили мне: «Скажите, когда надо выйти на митинг! Или на пикет! Или на круглом столе выступить против либералов! Мы вам верим! Даже если вы призовете нас к более решительным действиям, мы все равно откликнемся на ваш призыв! Только, пожалуйста, без этого, как его там, апокатастасиса! Вот только этого не надо, пожалуйста».

«А вы что, Григория Великого не читали?», — спрашивал я подошедших ко мне женщин.

«Ну не читала я Григория Великого, и что? Я в Христа верю, а не в Григория Великого», — сказала одна из них.

А другая, потупив глаза, буркнула: «Все я читала, и прекрасно понимаю, о чем вы говорите. Но я не хочу это все обсуждать. И вдумываться в это не хочу. Понимаете?»

«Почему?» — спросил я.

Женщина отвечала уклончиво. И одновременно очень эмоционально. Из ее ответа я понял следующее. Многие из нынешних православных патриотов (патриотов подлинных, страстных, действующих) верили во все советское. Потом эта вера рухнула. И они оказались в ужасной для них ситуации абсолютного безверия. Подчеркиваю — для них эта ситуация была ужасна. Потому что они нуждались в настоящем высоком смысле и страдали от смыслового вакуума, в котором вдруг оказались. Другие не страдали, а они страдали. И так страдали, что уже почти не надеялись на спасение. Ведь человек, сильно страдающий от отсутствия совершенно необходимых для него высоких смыслов, — он, знаете ли, может и с ума сойти, и покончить с собой, и пойти вразнос с такой саморазрушительной страстностью, на которую не способен никакой любитель «клубнички» (Достоевский по этому поводу поведал очень и очень многое).

В последний момент, зависнув над бездной, сходя с ума и подумывая о самоубийстве, а также о том, что похуже оного, эти люди сумели уцепиться за православие. Или за другую религиозность (для кого-то исламскую, для кого-то буддистскую и так далее). Они сохранили за счет этого моральную стойкость, целостность, патриотизм. Но они знают, что такое зависнуть над бездной в результате потери высоких и высших смыслов. И они не хотят еще раз потерять с таким трудом обретенные религиозные смыслы. Отстаивая их, они боятся сложности и глубины. Они держатся за простоту. И их можно понять. Клянусь, что никогда бы я не стал заводить — не только с ними, но и вообще — слишком сложных и глубоких метафизических разговоров, если бы не одно крайне важное обстоятельство.

Вдумаемся: эти люди, укорененные в советских смыслах (и можно даже сказать, вере советской), почему-то потеряли эти смыслы (и эту веру). ПОЧЕМУ? Потому что укоренены они были в эти --">