Дуглас Мюррей - Безумие толпы. Как мир сошел с ума от толерантности и попыток угодить всем

поколение, не способное накапливать капитал, должно испытывать любовь к капитализму. И нетрудно понять, почему для поколения, которое убеждено, что никогда не будет способно приобрести собственный дом, может быть привлекателен идеологический образ мышления, который обещает расправиться со всем неравенством не только в их собственных жизнях, но и с любым неравенством в мире. Интерпретация мира сквозь призму «социальной справедливости», «политики групповой идентичности» и «интерсекциональности», вероятно, является самой смелой и всеобъемлющей попыткой создать новую идеологию со времен окончания холодной войны.

Их них трех «социальная справедливость», потому что она кажется – а в некоторых версиях и является – привлекательной. Даже сам термин не подразумевает оппозиции к себе. «Вы против социальной справедливости? Вы что, хотите социальной несправедливости?»

«Политика идентичности» между тем стала тем местом, где социальная справедливость нашла свое воплощение. Она разделяет общество на различные группы интересов в соответствии с полом (гендером), расой, сексуальными предпочтениями и так далее. Она предполагает, что такие характеристики являются главными или единственными релевантными атрибутами своих носителей, а также то, что они приносят с собой некий дополнительный бонус. Например, как выразился американский писатель Коулман Хьюз, предполагается, что существует некое «высокое моральное знание», которое приходит вместе с чернокожестью, или женским полом, или гомосексуальностью^[3]. Это является причиной склонности людей начинать свои вопросы или утверждения со слов «Я как… хочу сказать…» И это вопрос, в котором и живые, и мертвые люди должны занимать правильную сторону. Это та причина, по которой люди взывают к сносу памятников историческим личностям, которые воспринимались как принявшие неверную сторону, и это то, почему прошлое должно быть переписано для тех, кого вы хотите спасти. Это то, почему для сенатора от политической организации «Шинн Фейн» стало совершенно нормальным утверждать, что участвовавшие в голодной забастовке 1981 года члены ИРА бастовали за права геев^[4]. Политика идентичности – это то, где группы меньшинств должны одновременно разделяться, организовываться и провозглашаться.

Наименее привлекательно в этой троице звучит понятие «интерсекциональности». Оно является приглашением к тому, чтобы провести остаток наших жизней в попытке выделить в себе и других каждую идентичность и каждое уязвимое место, а затем организоваться в соответствии с той системой справедливости, которая вырастает из постоянно сдвигающихся иерархий, которые мы обнаруживаем. Это система, которая является не просто неосуществимой, но и сводящей с ума, она выдвигает невозможные требования и стремится к недостижимым целям. Но сейчас интерсекциональность вырвалась за пределы отделений социальных наук в гуманитарных колледжах, из которых она выросла. Теперь она воспринимается всерьез молодыми людьми и – как мы увидим – закрепляется путем трудового законодательства (в частности, через «приверженность разнообразию») во всех крупных корпорациях и правительствах.

Для того чтобы заставить людей принять новые предположения, потребовалась новая эвристика. Скорость, с которой она внедрялась, поражает. Как заметил математик и писатель Эрик Вайнштейн (и как показывает поиск по Google Books), слова и словосочетания вроде «ЛГБТК», «белая привилегия» и «трансфобия» из практически неиспользуемых превратились в мейнстримные. Как он писал в комментарии к графику, описывающем эту картину, вся эта «прогрессивность», которую миллениалы и другие сейчас используют для того, чтобы «разорвать тысячелетия угнетения и/или цивилизации… была придумана около 20 минут назад». Он продолжал: в то время как нет ничего плохого в том, чтобы пробовать применять новые идеи и фразы, «чертовски опрометчиво так серьезно полагаться на такое большое количество неиспробованных эвристик, которые были придуманы вашими родителями в непроверенных областях знаний, которым нет и 50 лет»^[5].

Точно так же Грег Лукьянофф и Джонатан Хайдт отметили (в своей книге 2018 года «Лелеяние американского создания»), насколько новыми оказались средства контроля и насаждения этой новой эвристики. Слова и словосочетания вроде «триггерить» и «ощущать себя не в безопасности», а также утверждения о том, что слова, --">