(Azraile) - Мой особый вид самоиронии или "Секрет Полишинеля" (СИ)

В нос ударил запах сгоревшего кофе. Рука сама потянула одеяло вверх, пряча под него сонное лицо. Вставать совершенно не хотелось. К тому же ни один из моих будильников еще не прозвенел, а это означает лишь одно: до моего подъема очень и очень далеко.

Дурацкая привычка просыпаться с третьим звонком. Хорошо бы отучить себя от этой пакости и заводить лишь один будильник, но тогда я наверняка просплю все на свете. Послышался стук каблуков, а за ним протяжный, режущий слух скрип двери. Шаги замолкли прямо у кровати. Я недовольно поморщилась. Кому это приспичило прийти ко мне в комнату? Может Настя зашла свою чашку забрать со вчерашних посиделок? Сейчас начнет шуметь, греметь посудой. Неужели это не могло подождать до моего подъема? Эй! Кому руку оторвать, кто там такой смелый за плечо дёргает? Точно не Настя. Она знает, как я ненавижу, когда меня трогают по утрам. Я сплю, так что, кем бы ни был этот человек, надеюсь ему хватит извилин просто обворовать меня и смыться. И почему я не закрыла комнату на ключ? Я точно в общаге?

— Просыпайся, новый день, новая школа. Проспишь ведь. — Кого просплю? Кто проспит? Какая школа? Чей этот голос? Такой строгий и бархатный… Мамы? Я дома что ли?

До дремлющего сознания по тихоньку доходит смысл сказанного. В смысле? Какая к черту школа? Что я делаю в доме своей матери? Одеяло благополучно упало на пол, открывая обзор на окружающее меня пространство. Глаза щипало, после долгого сна и взгляд туманило, словно от глазных капель. Кое как я все же смогла разглядеть бледные, светлые обои и темный пол. Стол. Маленький и пустой. Та ну нет. Нет… Это не моя комната. Рука зашарила по мятой простыне какого-то противного, ярко-голубого оттенка. Не моя кровать. Приметив на соседней стене зеркало, я чуть наклонилась, чтобы, не вставая с постели, рассмотреть свою сонную морду. В сознание уже закралась неприятная мысль о том, что меня неприлично глючит от переизбытка чего-то в моем организме. Чего конкретно — предполагать я не буду.

— Это ещё кто… Да нет. Не может быть. Просто не может такого быть. — У меня глаз дергается.

В отражении определенно была я, но не та тетя-студент далеко за 18, а девчонка подросток с искаженной внешностью. Большие зеленые глаза (прям огромные, я не шучу), длинные, лохматые светло-русые волосы, еще ни разу не крашенные… И эти отвратные щеки от которых я избавлялась несколько лет!!! Где мои скулы? Боже. У меня сейчас сердце остановится. Так. Ладно. Что еще есть в этой комнате… На стуле висела школьная форма. Японская. Знаете, вот эта придурошная форма с мега короткой юбкой и пиджаком? «Мы не сексуализируем школьниц» — тьфу ты. Кого вы пытаетесь обмануть, маленькие врунишки?

Это ведь не моя форма, правда? И отражение не мое, и комната не моя, да даже голос! Верните мой спокойный тихий тембр, что это за писк я издаю?

— Пожалуйста… Только не школа. Только не уроки алгебры.

Резко подскочив с кровати и пошарив в карманах формы, обнаружила там школьный пропуск… Конечно. Кто-то сомневался, что я его там найду?

— Твою мать. — Даже ноги не держат.

Пол был холодным, а трусы у меня явно без начеса, но вставать совсем не хотелось. Факт того, что это явно непривычный мне мир, был приятным бонусом к такой невкусной каше как ученический билет девятиклассницы. Приятным так же оказался факт того, что я смогла прочесть заковыристые иероглифы на злополучной карточке и учебниках, которые я обнаружила в портфеле рядом с формой.

Следующий интересный факт: мать здешняя была точной копией моей тамошней (я про свою реальную жизнь или, как бы пафосно это не звучало, мою настоящую жизнь), собственно как и сестра. Правда, как выяснилось, сестра моя с нами не живет, а заглянула на денек повидать свою любимую младшую сестру и пожелать ей не подохнуть в новой школе. Точная копия, я же говорю. Наличие животных в доме я тоже примерила, но на глаза живность так и не попалась.

В доме моей настоящей матери двое котов и собака, здесь же миска всего одна. Даже если брать в расчет то, что здесь мне, как выяснилось по ученическому билету, пятнадцать годиков, по дому должен бродить огромный мей-кун и мелкий, препротивный французский бульдог.

— Нео, а ты хоть помнишь где школа то твоя новая? — Женщина, вы так прекрасны с удлиненным каре

--">