Саша Фишер - Каждый мародер желает знать…

Каждый мародер желает знать...

Пролог

— Лебовский, не тормози! — Леннон выхватил откуда-то из-за спины дубину и отбил летевший в меня камень.

— Да блин... — я встряхнул руки, пытаясь вернуть жизнь в онемевшие от усталости пальцы. Так. Что там... Указательный к большому, поворот кисти, сцепить мизинец правой и безымянный левой... Или мизинец левой — к безымянному правой?

— Лебовский! — с кромки обрыва вниз посыпались мелкие камешки. Леннон с трудом балансировал на краю, прикрывая меня от очередного булыжника.

— Не ссы, Леннон, прорвемся! — пробормотал я, начиная комбинацию заново. С третьего раза пальцы наконец-то послушались, бледное сияние «сети Брюса» замерцало перед нами. Очередной камень замер в воздухе, застряв в ее призрачных путах. — Готово!

— Плети «гукалу» давай! Нам еще выбраться отсюда надо! — заорал лежащий на краю обрыва Кортес. Его ноги и руки скрутил «барсучий вьюн», так что двигаться он не мог.

— Я попробую, но у меня она пока ни разу не получалась... — проговорил я, складывая ладони лодочкой и переплетая большие пальцы. Или надо, чтобы левый сверху? Или все равно?

— Справа! — крикнул Леннон. Я машинально пригнулся, над головой просвистело что-то плоское. Как будто кленовый вертолетик, только большой. Надо начинать долбучую «гукалу» заново. Ладони лодочкой, большие пальцы сплести...

— Вьюн выбросил бутоны, давай быстрее! — Кортес дернулся, толкнув меня плечом под колено. Вывернуть ладони пальцами вниз, скрестить безымянные, два раза разомкнуть мизинцы... Что-то больно обожгло правую лодыжку. Так, не останавливаться. Я лишь на секунду скосил туда взгляд, чтобы понять, что там именно то, о чем я подумал. Из бледно-лилового конуса только распустившегося цветка высунулось острое жало и ткнуло меня в ногу. Больно, пипец! Сжать ладони. Разжать ладони. Мизинец-большой, мизинец-указательный... Что там дальше-то?

— Слева! — крикнул Леннон, и заорал не особенно членораздельно. Что-то по нему прилетело. Не отвелкайся, Лебовский. Я продолжал шевелить пальцами в нужном порядке. Ну, кажется в нужном. Что-то ударило мне в левое плечо, но я не обратил внимания. Молодец какой. И даже вспомнил, что надо согнуть указательный правой руки, прежде чем складывать снова лодочку. Раздался звук, похожий на уханье совы. Я ухватил одной рукой Леннона за плечо, второй — Кортеса за ремень и шагнул в обрыв. Сначала волна вдруг ставшего упругим воздуха подхватила нас, и секунд десять мы скользили вниз как серферы на доске, но потом я не удержал равновесие, и мы все трое одним клубком обрушились в сухую песчаную осыпь. Хорошо хоть песок, а не камни. Кубарем до самого низа. Мне прилетело по уху пяткой кирзового сапога Кортеса. Еще два хищных вьюнковых цветочка решили под шумок подзакусить моей ногой.

Песок теперь был везде — в сапогах, под рубахой, во рту, в волосах. Я ткнулся носом в куст сухой травы и наконец-то замер. Потрогал изнутри языком разбитую губу. Осторожно пошевелил руками и ногами. Песок подо мной задвигался и сполз еще на пару метров вниз. Потом наконец не выдержал и заржал.

— Не зачет, Лебовский! — раздался над головой кукольный голос Соловейки.

— Простите, Сольвейг Павловна! — я поднялся на ноги и начал вытряхивать песок из волос. — Но у меня ведь почти получилось!

— Если бы бой был настоящим, то твои товарищи бы погибли! А тебя бы уже связали и тащили в котел! — Соловейка зло топнула ногой в красной туфельке. — В чем была твоя ошибка?

— Гукала слабая, — сказал я. — Надо было три такта.

— Гукала у него слабая... — передразнила Соловейка. — Мозги у тебя слабые! Забирайтесь обратно!

— Только пусть теперь Леннон с вьюном обнимается, — пробурчал Кортес, сдирая с себя засохшие стебли. — Опухнет все теперь...

— Потерпишь, — отрезала Соловейка.

— Я плечо вывихнул, — сказал Леннон. — Может, перерыв? Ну почти получилось же...

Глава 1. Новые дороги и старые друзья

Неделька выдалась аховой, конечно. Каждое мое утро начиналось с будильника, поднимавшего меня с кровати почти на рассвете. Потом нужно было быстро, едва успев продрать глаза, закинуть в себя какой-нибудь еды и забивать часы или на стенде, или на полигоне. Если удавалось, то до полудня я, как проклятый, учился сгибать и разгибать пальцы, чтобы получить всякие магические эффекты. Когда у Соловейки было время, она занималась со мной, иногда ее место занимал --">