Андрей Готлибович Шопперт - Колхозное строительство 3

Андрей Готлибович Шопперт Колхозное строительство 3

Глава 1

1

Дождь, опять дождь. Родина опять встречала слезами. Хотя, ведь всё правильно. В те далёкие времена, «когда деревья были большие», да, нет, когда не было интернета и смартфонов, погоду узнавали по прогнозу из Москвы. Скажут в программе «Время», что в столице дождь, значит через три дня именно этот дождь и доберётся до Урала. Солнце тоже доберётся, только устанет по дороге, и чуть менее интенсивно будет изливать тепло на жителей богом забытого городка. В те времена такое предсказание работало. Сейчас уже нет. Глобальное потепление! Действительно зимой стало теплей. А летом? Вопрос. Всё смешалось в доме…

Вот, раз все время, пока после Кубы Пётр накручивал круги по Москве, был дождь, то теперь через три дня он и дотянулся до Урала. И не скоро кончится. Там ведь так и не кончился.

1 июня Пётр пришёл на работу чуть пораньше. Хотел проверить облигации. Сейчас это мероприятие сводилось лишь к сравнению двух таблиц. Розыгрыш был 15 мая, но со всеми поездками и прочими проблемами было не до этого действа. Вот теперь можно и позаниматься подсчётом дивидендов. «Правда» нашлась у секретарши на столе. Была подшита в немаленькую уже пачку. Вот столько он уже в этой реальности, или в прошлом.

Не успел. Звонок раздался неожиданно и Штелле даже вздрогнул. Кому могло прийти в голову звонить сюда в семь утра.

— Да.

— Кто говорит? — опять.

— Слон.

— Пётр Миронович, сейчас будите говорить с Екатериной Алексеевной.

Вот ведь неугомонная бабулька. В Москве ведь сейчас пять утра. Чего в это время ей из-под него надо. Так ведь и заместитель, получается, не спит. А теперь, скорее всего, и все его домочадцы. Ведь элементарно просчитывается, что сначала позвонили на квартиру и всех перебудили. И это в первый день каникул.

— Пётр Миронович? — голос бодренький. Странно.

— Слушаю вас, товарищ министр.

— Хренушки, — и молчание.

— Извините, Екатерина Алексеевна, не расслышал. Что вы сказали? — пьяная что ли?

— Хрен, говорю! — точно пьяная.

— Что-то случилось?

— Понятно случилось, раз я уже не министр.

— И что опять случилось?

— Ты теперь министр.

— Екатерина Алексеевна, что случилось? У меня куча дел, вон даже пораньше на работу пришёл, — точно под мухой, но ведь зачем-то звонит.

— Пётр Миронович, ты не психуй. У меня для тебя две новости. Конечно, одна плохая и одна хорошая. С какой начать? — а ведь голос нормальный. Трезвая? Пора заканчивать все эти словесные жонглирования.

— Давайте плохую.

— Убили Михаила Андреевича Суслова.

— Твою ж! Как это? А КГБ? Девятка? Кто? Поймали? — Пётр почти не изображал удивление и даже оторопь. Фу, бугаям удалось. А с ними что?

— Мою ж! Пулей из снайперской винтовки. А вот половины вины за тобой.

— За мной? — Пётр покрылся мурашками.

— А кто с негритянкой пять спецов положил? Там и началась свистопляска. Увольнения и перестановки. Контроль ослабили. Вот израильтяне и подобрались. Да ещё письма эти.

— Письма?

— Тьфу, проболталась. Забудь. Подозревают «Мосад». На месте лёжки снайпера нашли монетку с цветочками. Это монета Израиля. Мне кто фунт говорит, кто лира. В КГБ думают, что это снайпер специально оставил, чтобы показать, кто за этим стоит.

— А зачем Израилю убивать Суслова? — вот это поворот.

— Так Михаил Андреевич последовательно выступал за помощь арабским государствам и войну с евреями.

— Не очень в это верится, да ещё монету оставили. Мы же теперь должны порвать отношения с Израилем.

— Уже. Сегодня объявят. Про Суслова тоже. Хотели замять, но Брежнев был против. Да и Семичастный удила закусил.

— А что со снайпером? Поймали? На след вышли? — вот самый главный вопрос.

— Пока нет. Но на сегодняшнем ночном заседании Политбюро Семичастный сказал, что мысли есть.

— Политбюро?

— Умный. Это и есть вторая новость, которая хорошая. Меня приняли в члены Политбюро, минуя кандидата, и сняли с министров культуры. Отвечаю за идеологические вопросы и культуру. Ну и догадался, наверное, тебя предложили назначить министром культуры. Брежнев предложил. Политбюро проголосовало большинством голосов. Воздержался только Семичастный. Заодно и членом ЦК КПСС избрали. Рад?

— Екатерина Алексеевна, а где хорошая новость? Я же сто раз говорил, что не хочу в Москву. --">