Максим Арх - ТОП сериал 1978

— И вы туда же, — отмахнулся я от своих музыкантов и продолжил путь в родные пенаты.

Дойдя до маминой каюты, опустил голову и то ли попросил, то ли проинформировал:

— Мам, я с тобой потом поговорю. Хорошо? Мне сейчас нужно побыть одному.

— Нет! — категорически отвергла та мою идею. — Мы поговорим сейчас! А ну быстро заходи! Нам есть что обсудить!

— Дай хотя бы отдышаться! Ты видишь, я в шоке.

— А я, по-твоему, не в шоке? Да меня трясёт всю до сих пор! Мой сын, мой маленький сын, натворил ужасных дел! Нашлялся, как какой-то хулиган! И теперь я не знаю, что мне делать! Да тебя прибить мало!

— Не надо.

— Думаю, всё же стоит! Что нам теперь делать? А?! Молчишь?

— Мам, давай поговорим не сейчас и не тут! — покосился я на стоящих с открытыми ртами пассажиров.

Все они, как и пассажиры с верхней палубы, стали покидать свои каюты и выходить в коридор, якобы прогуляться.

— Конечно, не тут! А ну марш ко мне в каюту! — согласилась со мной мама и, открыв дверь, потянула за рукав. — Мы поговорим у меня в каюте! А ну, быстро заходи!!

Я, было, собрался посопротивляться, чтобы попробовать придумать какое-нибудь объяснение, но в этот момент мне пришли на помощь.

Чья-то рука схватила меня за кисть и потянула в другую сторону.

— Васин! А ну идём! Мне с тобой срочно нужно поговорить!

Повернулся и увидел тяжело дышавшего Лебедева.

— Давайте позже! — предложил я.

— Вот именно! — поддержала меня мама, вновь начав тянуть в каюту. — Раньше надо было говорить, а теперь буду говорить я!

— Нет, Вера! Сначала он пройдёт со мной! — сильнее потянул меня за руку мидовец.

— Нет, со мной! — не согласилась мама.

— Прекратите! Отпустите своего сына!

— Не отпущу!

— А я говорю: отпустите! Тут дело государственной важности! — упорствовал Лебедев.

— Поздно! Теперь это моё дело! Я его мать! — не отступала мамуля.

И противоборствующие стороны с кряхтением занялись перетягиванием каната в моём лице.

Подождав с минуту и поняв, что силы у соперников почти равны, так как я всё это время простоял на одном месте — на пороге, не двинувшись ни в каюту, ни в коридор, ни на шаг, я решил прекратить этот цирк. Напрягся и освободил обе руки, вырвав их из захватов соперников по увлекательному виду спорта.

— Ну, хватит. Люди кругом. Неудобно.

Посмотрел на столпившуюся вокруг нас толпу и некрасиво показал на них рукой.

— Люди? — выглянула из каюты мама.

— Люди?! — удивился Лебедев и резко повернул голову на зевак. Зло ощерился и громко произнёс: — Тут дело государственной важности! Всем разойтись по каютам! Считаю до трёх! Кто не уйдёт, пусть пеняет на себя! По прибытии в порт, он будет немедленно отправлен в Москву. Раз...

Два, он даже говорить не стал, потому что народ был понятливый и мгновенно испарился, разбежавшись кто куда.

— Ого! — хмыкнул я, оценив командный голос мидовца.

— Ага! — сказал тот и, посмотрев на маму, добавил: — Он к Вам зайдёт через час. Сейчас нам предстоит серьёзный разговор! — повернулся ко мне и скомандовал: — За мной.

Я спорить не стал. Дело действительно было несколько необычное и можно сказать — судьбоносное, то, которое могло и наверняка сможет повлиять, как на судьбу милого мальчика, на судьбу страны, так и, не побоюсь этого слова, судьбу мира и всего человечества в целом. Чмокнул маму в щёчку, улыбнулся ей и, сказав, что скоро буду, проследовал за главным ответственным лицом в нашей отчаянной экспедиции.

Лебедев, как и всё руководство, обитал на второй палубе. Прошли по коридору и спустились вниз. Там, не дойдя до своей каюты, Лебедев остановился у открытой комнаты отдыха и, посмотрев по сторонам, прошептал:

— Ты понимаешь, во что ты вляпался? Скажи честно: это всё правда?

— Нет, конечно!

— Ты хочешь сказать — это провокация?

— Провокация? Гм... Ага! Да! — закивал я. — Правильно Вы говорите. Так и надо сказать.

— То есть? Что значит сказать?

— Ну, что, мол, это не я. Что, мол, это кто-то другой. И что, мол, это провокация, — напомнил страус собеседнику его же слова.

— Погоди. Погоди. Ты не говори, что я говорю. А говори, как было, — замотал головой Лебедев и, прищурившись, спросил: — Было?

— Что? — включил дурачка милый страус, лихорадочно крутя шеей в поисках песка.

— Прекрати Ваньку валять! Говори, как на духу! Было или нет?

— Я Вас не понимаю, — продолжил я не понимать.