Владислав Викторович Порошин - Тафгай 6

Тафгай 6

Глава 1

Я думаю, многие знают историю появления кубка Стэнли. Эта такая декоративная серебряная ваза 90-сантиметровой высоты, купленная за 50 долларов генерал-губернатором Канады Артуром Стэнли. Сначала Артур вручал чашу всяким залётным встречным поперечным, лишь бы они выиграли хоккейный матч у лучшей любительской команды губернской страны «К». И первым обладателем кубка стали хоккеисты из Монреаля в 1894 году, в то самое время, когда у нас в России скончался государь-император Александр третий Миротворец. В общем, было не до хоккея. Затем в 1908 году за кубок Стэнли стали бороться исключительно профессионалы. За пятнадцать с половиной килограммов декоративного чистого серебра бились победители двух ведущих лиг Канады НХА и ТХА вплоть до 1917 года. А у нас уже вовсю бушевала ВОСР, то есть Великая Октябрьская социалистическая революция, и опять было не до клюшек с шайбой. Кстати, в 1920 году в Канаде тоже случились волнения. Новые победители кубка Стэнли, хоккеисты «Оттавы Сенаторз» перепились, подрались и ценный трофей целые сутки проплавал в сточной канаве. Однако восстание пьяных хоккеистов не перекинулось на сам сенат, на правительство и монарха. А вот 17 марта 1955 года в Монреале из-за дисквалификации Мориса Ришара, легендарного франкоговорящего хоккеиста тех лет, возмущённые жители полдня громили свой собственный город, но вновь до Октябрьской революции не дотянули.

Итак, к 70-ым годам кубок Стэнли, серебряная декоративная ваза, на которой гравировали имена всех победителей, пройдя испытание временем, стала трофеем номер один в Мире. Только одного не испытал этот кубок, его ещё никогда победно не вздымал над головой ни один хоккеист из Европы. Кроме трёх игроков — исключений, приехавших в Канаду ещё детьми. Это родившийся в Бирмингеме англичанин Кен Ходж, чехословак Стэн Микита, и такой же канадец, но родившийся в Югославии, Иван Болдырев. Двое последних — мои будущие партнёры по тройке нападения.

«Смогу ли я прикоснуться к хоккейному трофею с такой огромной историей?» — в среду 4 октября 1972 года я совсем не думал. В этот день мне пришлось из хмурого Чикаго прилететь на одни сутки в солнечный Вашингтон. Посещение радиостанции «Голос Америки», было прописано в контракте с клубом НХЛ «Чикаго Блэкхокс», или «Чёрными ястребами», как команду называли местные болельщики и фанаты. Регулярный сезон Национальной хоккейной лиги открывался через три дня, и тянуть мне с посещением «вражьего американского радио» дальше было уже некуда. Генеральный менеджер «Ястребов» Томми Айвен на каждой тренировке капал на мозг, что контракт — это дело святое, и уважать, прописанные в нём буквы, почётная обязанность каждого гражданина Соединённых штатов.

— А почётное право вписывать мелким шрифтом разные подозрительные дополнения к договору — это прерогатива всех граждан США, или только особо хитрожопых? — Высказался я прямо во время одного из занятий на льду, но так как после драки «махаловка» — это дело бесперспективное, поехал в столицу соединённых штатов.

Всю ночь думал и гадал, как бы дать такое интервью на радиостанции, чтобы и нашим и вашим как минимум не навредить, а как максимум — угодить. Да и генменеджер Томми тут не причём, звякнули ему откуда надо, намекнули про внезапную налоговую проверку, припугнули финансовыми неприятностями, вот он и пошёл на подлог, впечатал вредное для меня дополнение прямо перед подписанием договора. Мне сразу вспомнился контракт подписанный Павлом Буре с «Ванкувером Кэнакс», где вместо американских долларов были вписаны канадские зелёные бумажки, которые подешевели на 60%.

А «Голос Америки» я вам скажу, забрался в самоё историческое сердце столицы США. Вокруг музеи, министерства, Белый дом на Капитолийском холме, куда любит прилетать на барбекю Римский Папа, в общем, ни больше ни меньше Третий Рим, чтоб четвёртому не бывать. Однако здание, где кроме «вражеского» радиопередатчика ютились департаменты здравоохранение и образования, упрямый архитектор выстроил в так называемом египетском стиле, а центральный вход в вестибюль — это один в один вход в двуспальную гробницу Тутанхамона и Нефертити. «Вы товарищ, коль пришли, так мордой не фертити», — усмехнулся я про себя, остановившись на крыльце монументального здания.

На первом этаже, рядом с полицейским на вахте меня встретила женщина средних лет, одетая в деловой --">