Юрий Розин - Комбо-Психо. Книга 2

— Да, именно так, — кивнул Одуванчик, чьё лицо уже приняло максимально серьёзное и сосредоточенное выражение. — И эти вопросы — единственное, что не даёт мне расправиться с тобой на месте во имя будущего Вирсавии. Потому что Зло извращённого разума и серых миссионеров одновременно человечество точно не выдержит.

— Всё снова довольно просто. Я — не Бафомет.

— Осторожно, — нахмурился Одуванчик и в воздухе палаты неожиданно резко запахло озоном. — Это первое моё предупреждение. И второго не будет. Может быть когда-то ты и был магом, едва не одолевшим царя мудрости, но сейчас ты всего лишь на пятом круге. Уничтожить твой бессмертный дух у меня не выйдет, но запечатать тебя на ближайшие несколько сотен лет — вполне в моих силах. И если ты продолжишь врать, я так и сделаю.

Я глубоко вздохнул. Вариантов, как выкрутиться из ситуации без раскрытия большей части реальной истории, просто не осталось.

— Если я расскажу вам правду, вы пообещаете выслушать меня от начала и до конца?

— Хорошо, — спустя несколько секунд размышлений кивнул Одуванчик. — Говори.

— Всё началось в ту ночь, когда Карл Грумо со своими дружками, напившись, вытащили меня из постели и потащили к подземелью Бафомета…

Мой рассказ занял минут десять. Если опускать подробности, история получалась довольно короткая. Естественно, о том, что я помню свою прошлую жизнь, я не сказал ни слова. Также я умолчал о Лемегетоне, полученном из дополнительной части гримуара Агура, и о том, что со мной разговаривал сам Бог.

Однако в остальном я, хоть и в общих чертах, рассказал Одуванчику всё. Сейчас я не мог врать о том, что он мог бы проверить. Когда он выйдет из моей палаты и отправится проверять мои слова, а он это обязательно сделает, ни единое слово из моей истории не должно расходиться с реальностью. Иначе мне точно конец.

Когда я закончил, Одуванчик почти минуту сидел молча, изучая меня взглядом.

— Я, как и все архимаги Вирсавской империи, знаю царя мудрости лично. И на самом деле мы виделись довольно часто — раз в пару лет он появлялся и мы беседовали на самые разные темы. В том числе он рассказывал и о том единственном человеке, которого за всю свою жизнь считал равным себе. Потому очень долго он не хотел признавать, что грехи Бафомета действительно непростительны и он не заслуживает милости. Даже когда все приближённые и ученики царя мудрости наперебой умоляли его, наконец, покарать Бафомета, царь мудрости до последнего пытался оправдать своего друга. Ему не верилось, что человек, с которым они были знакомы с самой юности, с которым провели десятки лет за, фактически, возрождением магии, обретя власть, станет творить дикости и бесчинства куда худшие, чем большинство маньяков и монстров, которых они вдвоём побеждали. И даже спустя две с лишним тысячи лет, когда он затрагивал эти темы, в его голосе слышалась боль. И вдвое больше её делало то, что Бафомет, как оказалось, никогда и не считал царя мудрости своим другом, а просто пользовался этим статусом в своих интересах. Именно то, что твои поступки я не могу истолковать иначе как проявлением искренней дружбы, и заставило меня сомневаться в том, что ты — тот самый Бафомет, о котором рассказывал мне царь мудрости.

Одуванчик затих, о чём-то задумавшись, и я подумал, что должен сейчас сказать хоть что-то.

— Бафомет в принципе не был способен на нормальные человеческие эмоции. Так уж работал его мозг. Единственное, что его интересовало — знания и магия. И для того, чтобы множить знания и совершенствовать магию, он был готов на всё. Убийства, пытки, ложь, шантаж — всё что угодно. Он не предавал дружбу царя мудрости. Он в принципе не понимал таких категорий человеческих отношений. Для него существовала только цель и наиболее эффективный путь к её реализации. Конечно, я не собираюсь его оправдывать, он и меня едва не поглотил. И уж точно не собираюсь идти по тому же пути. Но я, к сожалению, не могу не признать, что иногда, особенно в столь опасные времена резких и жутких перемен, подход Бафомета кажется мне очень здравым.

— И, что, ты готов идти к своей цели кратчайшим маршрутом, несмотря ни на что?

Этот вопрос уже свидетельствовал о том, что хотя бы частично Одуванчик мне поверил. И я собирался закрепить этот успех.