Кристофер Кубасик - Идеальная война

Кристофер Кубасик
Идеальная война
Серия: Боевые роботы (Battletech) – 09

I

Лига Свободных Миров, Федерация Марик Атреус, дворец Мариков 19 мая 3054 года

Кабинет освещался дюжиной свечей. Их огоньки отбрасывали вокруг себя широкие, трепещущие полосы золотистого света. Часть комнаты оставалась чернильно-черной – такой же, как межзвездное пространство, подумал Пол Мастерс. Его сотрапезник и хозяин – генерал-капитан Томас Марик, глава Дома Марика, Верховный Правитель Федерации Марик и военный руководитель Лиги Свободных Миров – предпочел освещение в готическом стиле как наиболее соответствующее его темпераменту. Странные привычки друга порой завораживали Пола, порой выводили его из себя – так же, как и всех остальных, встреченных Томасом с того времени, как он взял на себя бразды правления Федерацией Марик.

Скачущие блики свечей освещали полки с хранившимися на них древними потрепанными книгами. Среди мрачных теней угадывались некоторые уникальные вещи: статуэтки с изображением людей, модели военных машин и Т-кораблей для прыжков в пространстве и один особенно удивительный осколок древней технологии – первое искусственное сердце.

Среди прочего светом озарялось несколько предметов, заключенных в стекло и висевших на стенах: изумительные картины, написанные маслом, искусные голографии и древние светокопии, в том числе гордость Томаса – точная копия летательных систем Китти Хока, созданных более двенадцати столетий назад. Мастерс никогда не задумывался о полете первого аэроплана,– пока Томас с сияющими, как у мальчишки, глазами не изложил историю этих первых секунд человеческого путешествия в отрыве от твердой земли.

Время было позднее, и за дверью больше уже не слышалось шагов слуг и приглушенного смеха придворных, проходящих коридорами дворца. Тяжелые оконные занавеси были приоткрыты как раз настолько, чтобы видеть ночное небо, усыпанное звездами. Почти в полной темноте Мастерс наугад резал жаркое и старался нанизать на вилку намасленные ломтики вареного картофеля; столовое серебро Томаса, соприкасаясь с фарфором китайских тарелок, нежно звенело.

– Стоит ли есть в темноте? – спросил Мастерс.

– Темные комнаты – для темных мыслей,– произнес Томас, подражая плохому актеру, играющему плохую роль.

Мастерс засмеялся.

– Темные комнаты – для темных дел,– подал он встречную реплику.

– Темные комнаты хороши, чтобы лучше показать оттенки освещения, выявить слабый огонек, который может быть незаметен в ярком и деятельном свете дня.

– Томас, ты все тот же, ты единственный мыслитель и фантазер, которого я знаю.

– Не очень-то ценный товар для нынешних дней.

– Как сказать. Например, лемминги покорны тому, что считают предназначением. Они и не подозревают, что мы создаем историю.

– Совершенно верно,– подчеркнул Томас и умолк: старая мысль повернулась новой гранью.– Что такое лемминг. Пол? У тебя есть соображения? Я слышал это выражение и пользовался им всю свою жизнь, но только что понял: я не представляю, что оно на самом деле означает.

– Лемминг – это...– начал было Мастерс, но потом с удивлением осознал, что он вообще ничего не знает.– Никаких соображений. Возможно, какое-нибудь мифическое животное. Не те ли это создания, которые бросаются со скалы только потому, что так поступает кто-то еще? Я не знаю. Может быть, они появились из какой-либо шутки про христиан-мучеников, которую отпускали римляне, мчась во весь опор в Колизей.

– А! Хлеба и зрелищ! – сказал Томас, как будто осененный внезапным вдохновением.– Может быть, это именно то, что утолило бы страсть моего народа к крови.

– Не твой стиль, мой друг. Не делай вид, будто сидишь на троне и проливаешь слезы по каждому упавшему на арене. Портишь весь эффект.

– Верно.

– Помимо прочего, ты не нуждаешься в хлебе и зрелищах. Твой народ доволен. Последняя большая межзвездная война прошла на другой стороне Внутренней Сферы, и четвертая война за Наследие тоже едва коснулась нас. Даже Андурианский мятеж не был так уж губителен. Он затянулся до одурения, но не был страшен.

– В том-то и дело, сэр. Мои люди скучают. Мои люди забылись. Они хотят больше крови в своей жизни. Насколько я понимаю, такое повторяется почти с каждым поколением.

– Подобно леммингам?

– А основная причина? Скорей всего – заелись. Восхитительно!

– Но похвалиться-то нечем. Мы пробуксовываем на месте. Каждый день мы заботимся --">