Борис Владимирович Сапожников - Викториум

подобные кунштюки. Хотя все знали, что генерал-майор их не одобряет, но я не мог удержаться всякий раз.

— Отлично, — кивнул Бергенгрюн. — Вы ведь у нас в основном по части изобретений мастак, верно?

— Так точно, — кивнул я.

— А о некой Зарине Перфильевой что вы можете сказать?

— Инженер Кронштадтского механического завода, — начал припоминать я. Личностью Зарина Акимовна была примечательной — в нашей экспедиции о ней были наслышаны. — Собственно, единственная женщина инженер во всей Империи. В данный момент работает над некой машиной, которую называют «Святогор». Родилась…

— Не нужно, поручик, — махнул рукой Бергенгрюн, оборачиваясь ко мне. — Ее дело я проштудировал сегодня утром.

Он что же, вообще, не спит. Или живет на работе. Восемь утра ведь, а генерал-майор уже проштудировал дело Зарины Перфильевой.

— Главное вы уже сказали. Третьего дня «Святогор» прошел полевые испытания в высочайшем присутствии. — Так вот почему отсутствовал наш начальник в тот день. — По результатам самодержец велел передать машину под командование особого отряда генерала Радонежского.

Бергенгрюн сделал несколько шагов и сел за стол. Прямо под ростовой парадный портрет Николая I в синем мундире корпуса жандармов и при неизменной серебристой каске.

Отливающие бронзой пальцы теперь стучали по специальной металлической пластинке, врезанной в стол.

— В массовое производство «Святогор» пущен не будет. Высочайшее распоряжение. Однако мы с вами, поручик, должны исправить это. Радонежский отправляется в Крым. Вместе со «Святогором» и группой инженеров. Офицером по надзору за изобретением от нашей экспедиции я отправлю вас, поручик. Вы должны составить полный и наиболее благоприятный отчет об этой машине. Конечно, не противореча истине. Все недостатки и достоинства должны быть отражены в полной мере.

— Слушаюсь, ваше превосходительство, — выпалил я. — Разрешите вопрос?

— Знаю я все ваши вопросы, — позволил себе улыбку седоусый генерал. — Почему именно вас я выбрал для этого дела? Более опытного офицера отправить не могу. На это могут обратить внимание те, кому выгодно нынешнее распоряжение императора — отправить все деньги на модернизацию флота. Значит, они начнут ставить нам палки в колеса. Тем более, вы, поручик, полмесяца как завершили трудное и небезопасное дело. До очередного отпуска же времени слишком много. А генерал Радонежский отправляется инспектировать крымские гарнизоны. Быть прикомандированным к подобной инспекции, это попахивает словом синекура, верно, поручик? — Отвечать на этот вопрос надобности не было. — В общем, подобное премирование лишних слухов не вызовет. По крайней мере остается на это надеяться. Еще вопросы будут, поручик?

— Никак нет, — ответил я.

— Тогда свободны. Поезд генерала отправляется завтра вечером. Документы на вас уже готовы. Во избежание лишних вопросов вы получите обмундирование поручика инженерных войск. О том, кто вы такой, будет знать только сам генерал Радонежский. Так что представляться надо будет подполковнику Вергизову. Временно вы поступаете под его командование. После него представитесь уже самому Радонежскому.

Генерал-майор махнул мне рукой. Блеснули в лучах солнца отливающие бронзой пальцы.

Я четко, на каблуках, развернулся. И вышел из кабинета.

Впереди меня ждал весенний Крым. Не самая сложная работа при новой боевой машине. И грозящая стать весьма приятной, но не особенно сложной прогулка к морю.

Чего еще можно пожелать?

Часть первая ЛЯГУШОНКА В КОРОБЧОНКЕ

Глава 1

Генеральский поезд был невелик размерами. Бронированный локомотив да три вагона с большим тендером для угля. А вот первый вагон как раз наоборот — своим размером поражал. Сделанный явно на заказ. На трех осях. Длиной в полтора обычных и дюймов на двадцать повыше. Второй — пульман, где обитал сам генерал Радонежский со всеми инженерами и офицерами охраны «Святогора». Там же поселюсь и я. Третий же отводился для рабочих и солдат с унтерами охраны и инженерного полка.

Вокруг поезда стояло отдельное охранение. Солдаты в белых гимнастерках скучали, провожая глазами снующую по вокзалу публику. Особый поезд стоял на «чистом» перроне, а потому поглазеть солдатикам было на что. Дамы под зонтиками и сопровождающие их кавалеры в --">