Стас Северский - Цикл «Историк». Рассказ III - Воин северной пустыни

вытесняя запахи… Ледяная пыль

звенит в замершем после очередного удара ветра воздухе, заглушая звуки… А ползущая над

обледенелым настом поземка затирает очертания… Северная пустыня не терпит никого, не хранит

ничьего следа… Но я знаю, что чужие рядом… звери знают… Я закрываю глаза, всматриваясь не в

свет, а во тьму… Я вижу их, троих, – излучение их мыслей… Они недалеко… И они не пройдут

стороной… Их “стрелы” летят на высокой скорости… скоро они войдут в зону видимости…

3

Я смотрю вперед глазами мертвеца, зная, что мне остались считанные часы… и я – мертвец. Но

зову служить мне и зверей, и бурю, бьющуюся о стены Штормштадта… И буран повинуется моему

зову, врезаясь мне в грудь с растущей силой, сияя в моих глазах осколками льда…

Ветер взвыл под взвившимся бичом, осыпая меня ледяной пылью… Головной скингер

вздыбился под ударом, заходясь пронзительным криком… Его клич терзает меня остриями

высоких частот… Из его разверстой пасти готово вырваться незримое пламя… Но мой бич не

позволяет ему направить свое излученное зло на меня… Он мощен – мой ведущий зверь, он зол –

мой Ангрифф… Этот зверь сжег моего охотника… И с тех пор он не ведает покоя в своей злости…

с тех пор в своей злости покоя не ведаю я. Я не бросил его шкуру себе под ноги… Я забрал его

волю в свои руки… Нет, он не подчинился мне, но я подчинил его моему бичу. Мы, вечные враги,

ненавидим друг друга. Но мы скованы его сопротивлением, как короткой цепью, мы связаны моей

местью, как крепким тросом… Мы опутаны прошлым, как паутиной прочных строп, не

разрезаемых и стальным клинком…

Рублю искрящим кнутом постромки, отпуская его… Он готов отдать жизнь за один вдох

вольного ветра, и он отдаст жизнь – отдаст мне…

– Бери волю, Ангрифф! Но верни мне долг – стань моим оружием! Выведи из строя всю их

технику! Сожги их всех! Сожги их, пока они не сожгли твою шкуру! Стань в схватке первым!

Ступай! Атакуй их, Ангрифф!

Он выгнул спину, замерев на месте, готовясь броситься на меня… Но я оборвал его клич

пылающим хлыстом, испускающим столпы искр, и он рванул в белую мглу бурана…

– Скрэль! Стрель! Фйорн! Пока вы не видите врага! Но пришло время вашего незримого

пламени! Пошли! Накиньтесь на них пургой! Крушите их, кусайте, жгите!

Я рассекаю тросы постромок, отпуская их… Я разжигаю их глаза сыплющим искрами кнутом,

спуская разряд за разрядом… Гоню прочь их всех, одурманенных болью и злобой, заставляя их

всех бросаться на моих врагов, вымещая на них и боль, и злобу силой… своей и моей силой,

вызывающей на бой и бурю, и врага…

Подключаю защитное поле “саней”, низко парящих в воздушных потоках… Поднимаю их

выше, выводя в верхний поток, пойманный крыльями… Решаю, что не время жалеть энергию, и

перевожу аппарат на скоростной режим, пуская в полет против ветра на предельно мощной тяге…

Резко рассекая ненастье острым клювом, он пронизывает мрак метели жестким светом… Отвожу

его в сторону от острых скальных осколков, и опускаю на наст, сровненный сильными ветрами…

Скидываю с плеч косматую шкуру скингера, падающую на снег с тяжестью и покидающую меня с

теплом… Затягиваю крепче крепления доспеха, заковывающего меня холодом… Отключаю поле,

прекращаю подачу энергии… подходящей к концу энергии… Я не смогу улететь с этого места… А

скингеров, тянущих крылатые “сани”, я отпустил, натравив на противника… Но не время думать

про аппарат и скингеров – про мое возвращение… Я слетаю на прочную корку наста и несусь

прочь от “саней”… от мыслей и воспоминаний…

Выбираю место столкновения в зоне пересечения – я встану и останусь на нем навсегда…

Бросаю излучатели с зарядами, берясь за кинжалы… Нет здесь оружия вернее. Только этому

простому оружию нет помех от кличей снежных зверей. Я сжимаю крепче в холодной руке