Кирилл Сергеевич Клеванский - Сердце Дракона. Нейросеть в мире боевых искусств [СИ]

К восемнадцати, его музыку ежедневно скачивали сотни тысяч людей. Деньги ему были не нужны и ими с радостью распоряжался магнат. Говорил, что на благотворительность. Но вряд ли.

Все изменилось в тот день. Он лежал в постели, впрочем — не чувствовал этого. Правой рукой, он повернул собственную голову к окну. Там, у подножия холма вдалеке сверкали огни города.

— Не спишь? — прозвучало совсем рядом.

Он повернул голову обратно. От этого новых посетителей всегда передергивало, впрочем, не этого мужчину. Лет сорока, может больше, с волевым подбородком и ясным, светлым взглядом.

— Вы кто? — спросил механический голос. — Кто вас сюда впустил?

Он терпеть не мог, когда к нему заходили без стука. Так он чувствовал себя еще более беспомощным.

— О, не переживай, я здесь работаю, — мужчина сел на край огромной кровати. Это раздражало еще больше. — Мы не виделись — я с седьмого этажа.

— Отдел нейрохирургии?

— И био инженерии.

Таких санитары называли “Франкенштейнами”. Интересно, что потребовалось одному из ученых от простого калеки. Просто, немного известного.

— А так же я местный главный врач, — белоснежная улыбка тоже не радовала. — доктор Павел Коваль.

Павел протянул руку. Он её пожал.

— Сильное рукопожатие, — пробурчал врач, слегка разминая ладонь.

Он мысленно улыбнулся. Когда ты все, абсолютно все делаешь только лишь одной конечностью — она развивается намного сильнее, нежели у других. Что-то вроде особо чуткого слуха у слепых.

— Пожалуйста, к делу, — произнес механический голос. — Я не очень большой фанат… светских бесед.

Надо было сказать, что и особым фанатом людей он тоже не был. Тяжелое детство и все такое.

— Совсем как мне и говорили, — белая улыбка могла поспорить даже со столь же белыми стенами. — У меня к тебе есть предложение.

— Простите, я пока не думал о жизни женатого человека. Плюс, вы не в моем вкусе.

Дурацкие шутки всегда были его защитным механизмом. Они отталкивали людей лучше, чем все остальное. Никто не любит, когда кто-то глпупо и неумело шутит. Впрочем, врач рассмеялся.

Он хотел, чтобы Павел поскорее ушел. Ему еще нужно было дописывать сет для нового релиза.

— Что ты знаешь о нейросетях? — спросил Коваль.

— Только то, что пишут в фантастике, — на экране пожал плечами специальный смайлик. — Что-то вроде нейро-интерфейса.

— Примерно так, — кивнул врач. — Это что-то вроде дополнительной нервной системы.

На экране смайлик приподнял брови.

— Вы считаете…

— Что если операция пройдет успешно, то, возможно, вы сможете ходить и говорить. Не сразу, придется пройти длительную и болезненную реабилитацию. Возможно, это займет несколько лет, но…

— Я согласен.

— Но…

— Я согласен! — грохнул металлический голос.

Коваль посмотрел в бездонные, решительные глаза человека, не способного даже повернуть голову. И, несмотря ни на что, в этих глазах не было ни капли сомнений.

— Тогда, как-только мы уладим все бюрократические проблемы, то можем приступить.

С этого момента потянулись длительные и весьма людные дни ожидания. К нему приходили различные специалисты. Они облепляли его голову различными датчиками, делали тесты, проверяли какие-то там заумные параметры.

У него взяли столько анализов, что, наверное, посочувствовали бы и космонавты. Доходило до абсурда — брали срез ногтя. Причем прислали для этого специального человека с лазерными ножницами. Это, наверное, было единственным занимательным событием.

Приходили и различные психологи. Даже больше, чем обычно. Они, как всегда, задавали абсолютно дурацкие вопросы и каждый раз он удостаивал их одним и тем же улыбающимся смайликом. Когда совсем доставали — начинал неуместно шутить.

Кажется, он даже умудрился обидеть одну из аспиранток. Та спросила, чего он хочет в ближайшем будущем получить от нейросети. Он ответил почти честно — чтобы у него появилась возможность пригласить её на ужин и затащить в постель.

Та, наверное, хотела ответить ему что-нибудь неприятное, но сдержалась. Просто молча ушла.

Он еще долго про себя смеялся. А еще психолог… Будучи не способным чувствовать ничего, кроме руки, он никогда не испытывал полового влечения. Даже психического — ему это было банально неизвестно.

Потом приходили журналисты. Они долго его мурыжили под жадным взглядом магната. Тот, --">