Брендон Сандерсон - Убийца Войн

тип. Хотя в Халландрене аристократии не водилось, во многих соседних королевствах имелись и лорды, и леди. Но разве лорд облачится в бурый дырявый плащ? Разве лорд будет расхаживать небритым, в сапогах, истоптанных за многие годы пешей ходьбы, да с синяками, которых нахватался в пьяной драке? Стражник отвернулся в уверенности, что Вашер не аристократ.

Он был прав. И в то же время ошибся.

– Дай-ка взглянуть, – потребовал старший и взял меч.

Он крякнул, откровенно удивленный весом оружия. Повернул и заметил застежку, которая крепила ножны к рукояти, не позволяя извлечь клинок. Он расстегнул ее.

Краски стали насыщеннее. Не ярче – не такими, как жилет стражника, когда тот приблизился к Вашеру. Они сделались гуще. Темнее. Красное обернулось бордовым. Желтое уплотнилось до золота. Голубое приобрело цвет морской волны.

– Осторожно, приятель, – кротко предупредил Вашер. – Этот меч бывает опасен.

Стражник поднял глаза. Все было спокойно. Тогда он фыркнул и двинулся прочь от камеры Вашера, не выпуская меча. Остальные двое понесли следом суму Вашера и дошли до караульного помещения в конце коридора.

Хлопнула дверь. Вашер тотчас встал на колени перед кучей соломы, набрал пучок покрепче. Надергал ниток из плаща – подол уж истрепался – и сплел человечка дюйма три ростом, с лохматыми ручками и ножками. Выдрав из брови волосок, он приложил его к голове куклы и вытянул из сапога алый шейный платок.

Затем Вашер дохнул.

Нечто выплыло из него, пыхнуло в воздух – прозрачное, но блескучее, как маслянистые разводы на воде в лучах солнца. Вашер почувствовал, как он исторгся – биохроматический дох, по выражению ученых. Большинство называло его просто дохом. По крайней мере, так бывало обычно. Один человек – один дох.

У Вашера было около пятидесяти дохов – только для первого повышения. Обладая столь малым и помня, чем владел когда-то, он ощутил себя нищим, но многие сочли бы пятьдесят дохов несметным богатством. Увы, но даже пробуждение фигурки из органического материала с фокусировкой волоском – частичкой себя – отняло добрую половину его дохов.

Соломенное чучелко дрогнуло, впитывая дох. Алый платок в руке Вашера наполовину стал серым. Вашер нагнулся, воображая желаемые действия фигурки, и завершил первый этап процесса, отдав команду.

– Забери ключи, – велел он.

Соломенное чучелко встало и вскинуло на Вашера единственную бровь.

Вашер указал на караульное помещение. Оттуда донеслись удивленные возгласы.

«Времени в обрез», – подумал он.

Соломенный малютка пробежал по полу, подпрыгнул, протиснулся меж прутьев. Вашер снял плащ и расстелил на полу. Получились идеальные очертания человеческой фигуры: прорехи соответствовали шрамам на теле Вашера, проделанные в капюшоне дыры – его глазам. Чем больше предмет напоминал человека, тем меньше дохов расходовалось на пробуждение.

Вашер склонился, стараясь не думать о временах, когда ему хватало дохов, чтобы пробуждать, не заботясь о форме и фокусе. Сейчас положение изменилось. Морщась, он выдернул клок волос и рассыпал по капюшону.

Еще один дох.

На этом дохи кончились. Без них – плащ дрожит, платок вконец обесцвечивается – Вашер почувствовал себя… более тусклым. Потеря доха несмертельна. Сказать по правде, те лишние дохи, которыми воспользовался Вашер, когда-то принадлежали другим людям. Они их ему отдали. Но иначе, конечно, и быть не могло. Дох нельзя забрать силой.

Отсутствие доха изменило его всерьез. Краски померкли. Он не чувствовал людской суеты в раскинувшемся над темницей городе – лишился связи, которую всегда считал неизменной и неотъемлемой. Обычно интуитивная настороженность по отношению к окружающим – та, что предупреждает шепотом в полусне, когда в комнату кто-то входит, – была у Вашера в пятьдесят раз острее, чем у большинства.

А теперь она сгинула. Всосавшись в плащ и соломенное чучелко, наделила их силой.

Плащ пошевелился. Вашер нагнулся.

– Защищай меня, – скомандовал он, и плащ замер. Вашер выпрямился и надел его снова.

Соломенная фигурка вернулась к окну и приволокла большое кольцо с ключами. Ножки чучелка испачкались в крови. И алая кровь сейчас казалась Вашеру невыносимо блеклой.

Он взял ключи.

– Спасибо, – сказал. Он всегда их благодарил. Зачем и почему – неизвестно, особенно с учетом дальнейшего. – Твой дох – ко мне, – скомандовал он, дотронувшись до груди соломенного человечка.

Тот мигом опрокинулся за --">