Сергей Семенов - Темный странник

Сергей Семенов Темный странник

Мы живем, потому что Надежда обращается к Памяти, и обе нам лгут.

Д. Байрон

Меня зовут Кондор. Кондор Артоволаз.

До недавнего времени мое имя являлось тем немногим, что я мог с уверенностью сказать о себе, ибо все остальное было скрыто от меня за неприступной стеной неведения и забвения, возведенной в моем сознании по воле высших, неведомых мне сил. Боги, которым, наверное, это было угодно, сыграли со мной злую шутку.

Каждый, кто ищет ответы, рано или поздно находит их – так говорили мне мудрецы. Если бы они только знали, как тяжело по прошествии шестидесяти лет удержаться и не впасть в отчаяние, осознавая, что разгадка тайны все так же далека от тебя, как и в момент рождения.

Да, недавно мне исполнилось шестьдесят. Я родился более полувека назад. В году тысяча триста тридцать девятом. И рожден я был совсем не так, как рождаются люди.

У меня никогда не было родителей. Это странно, но это именно так. Я родился в безмолвии и тишине, а единственным чувством, наполнявшим меня в момент появления на свет, было леденящее, полное отчаяния опустошение. Долго, очень долго я стоял и слушал тишину, окружавшую меня, пытаясь осознать, кто я и зачем появился в этом мире, вглядываясь в унылый пейзаж бескрайней соленой пустыни Ршанд, недалеко от побережья Проклятого моря. Я был взрослым мужчиной, на вид лет тридцати– с тех пор я совсем не постарел, – в странной одежде и не менее странной обуви. В правой руке я крепко сжимал тяжелый боевой посох, ставший моим верным спутником на долгие-долгие годы. Рядом со мной, сложив лапы и свернув щупальца, внимательно оглядывая безжизненную белую даль, сидел мой преданный гарплед, к сожалению, не способный объяснить, что же произошло и как мы с ним оказались здесь. Возможно, в его памяти, как и в моей, зиял такой же черный провал, хотя, может быть, он знал и помнил все, но, увы, не мог говорить. Ведь он был всего лишь моим псом.

Да, именно так я появился на свет и, присмотревшись, не обнаружил никаких следов, которые указывали бы, откуда я прибыл сюда, кроме тех двух отпечатков, что промяли в искрящихся кристаллах соли мои собственные ступни.

Что я знал, когда впервые открыл глаза и вдохнул едкий воздух этого безжизненного места? Немногое. Практически ничего. Мое имя, имя гарпледа и то, что я не человек. Кто? На этот вопрос у меня нет ответа, как не было и тогда. Демон, ангел, проклятый, святой, кто-то еще. Но точно не человек.

Я обладаю невероятной силой и выносливостью, практически нечувствителен к боли, холоду, огню. Мой желудок без труда и каких-либо последствий для организма переваривает сильнейшие яды, моя реакция поражает воображение, а самые серьезные раны затягиваются без следа в течение одних-двух суток. Впрочем, такую рану еще надо исхитриться получить, ибо моя кожа прочностью не уступает стальным доспехам, и лезвие острейшего клинка просто скользит по ней, не причиняя вреда. Еще я вижу в темноте, дышу под водой, могу невероятно долгое время обходиться без воды и пищи.

Да, я не человек. И, как выяснилось позже, я вовсе не одинок. Отнюдь не одинок. Не уверен, знает ли кто-либо точную цифру. Десятки, сотни, тысячи? Сколько всего потерянных душ, таких, как и я, рожденных однажды на безжизненных берегах Проклятого моря, скитается по свету в поисках ответов на вопросы, одинаковые для всех. Кто мы? Откуда мы? Зачем мы здесь? За годы странствий я повстречал немало подобных себе, но ни один из моих собратьев так и не смог отыскать вожделенных истин. Быть может, их не существует вообще.

Мы – Странники. Темные странники. Так когда-то прозвали нас люди, посчитавшие, что только тьма, непостижимая и пугающая, была способна породить наш проклятый род. Но мы вовсе не тьма, не проклятие этого мира. Мы не несем людям зла, никогда не наносим удар первыми, но всегда отвечаем достойно, и горе тому, кто решил бросить вызов одному из нас. Впрочем, подобных безумцев находится очень мало. В основном лишь те немногие, кто забыл или не слышал легенды о нас.

Итак, с момента моего появления в этом мире минуло более полувека. Отчаяние вошло в привычку, неизвестность перестала тяготить. Но теперь, по прошествии шестидесяти лет, я, совершенно неожиданно, получил свой шанс узнать истину. Моя размеренная и спокойная жизнь рухнула в одночасье. Многое, очень многое случилось в последние дни. То были дни схваток, боли и потерь, которые я не --">