Чарли Стелла , Энтони Фруин , Моника Фет , Тэйлор Стивенс , Стивен Уайт - Война Чарли

сигару.

— Два-три дня, — сказал он. — Не больше недели. Чем скорее, тем лучше. Мне не терпится избавиться от груза. Чем больше мы с ним возимся, тем больше он меня раздражает. Такие штуки — сплошная головная боль. У русских есть деньги. Обменяем на их деньги наш товар, и пусть потом голова болит у них.

Племянник выключил микрофон.

— А Чарли Пеллеккья? — спросил он.

Старик глянул в сторону берега.

— Какой Чарли? — переспросил он.

Племянник улыбнулся, превозмогая боль.

— А ловко ты с ним провел разговор на катере, — сказал Николасу Кучча Маршалл Томас, агент федерального Агентства по борьбе с наркотиками.

Они летели в Лас-Вегас рейсом авиакомпании «Америка Уэст»; их кресла в салоне первого класса находились рядом. Томас выглядел моложе своих тридцати пяти. На нем были темно-синие спортивные брюки и голубой свитер с надписью «Северная Каролина». Когда широкоплечий агент наклонился, чтобы посмотреть в иллюминатор, то левым плечом задел Кучча.

— А вдруг кто-нибудь из наших увидит нас вместе? — прошептал Кучча. — Тогда меня прихлопнут еще до героиновой сделки!

— Сегодня ты уже второй раз произносишь слово «героин», — заметил Томас. — Но мне от этого ни тепло ни холодно. Мне надо, чтобы про героин в открытую говорил твой дядя. И чтобы он называл его не «груз» или «товар», а именно «героин». Понимаешь, о чем я?

Кучча раскрыл журнал «Плейбой», купленный в аэропорту. Он пролистал страницы до центрального разворота и даже поднял журнал повыше, любуясь изображением обнаженной красотки.

— Как думаешь, где она живет? — спросил он у Томаса.

Отвернувшись, Томас посмотрел на стюарда, который разносил коктейли.

— Что, не выносишь голых телок? — спросил Кучча, складывая журнал и кидая его на откидной столик. — Ладно, дыши глубже!

Томас снова склонился к Кучча.

— Повторяю: я слышал, как про героин говорил ты. Твой дядя о героине и не заикался. Он говорил о русских.

— Старик осторожен. Если бы я на него надавил, он бы обязательно что-то заподозрил. Расслабься. Чем ближе он подбирается к деньгам, тем больше будет расположен болтать.

— А о чем вы говорили еще? Ты провел у него на катере три часа, а запись идет меньше двух минут.

Кучча тронул себя за подбородок.

— Мне и так целых шесть недель таскаться с этой долбаной штуковиной во рту, — сказал он. — А дядя периодически просит одного парня проверять весь катер на предмет «жучков». Зачем мне рисковать? Как говорится, своя рубашка ближе к телу.

Томас развернул «Нью-Йорк таймс» и показал своему спутнику большой заголовок: «Бруклинским мафиози предъявлены обвинительные акты».

— Время работает против нас, — сказал он. — Точнее, против тебя.

Кучча все трогал кончиками пальцев свой подбородок.

— Я ничего не смогу поделать до тех пор, пока старик не приступит к действиям. Так почему бы на время не расслабиться? Вот, кстати, нам и выпивку несут. — Кучча делано хохотнул. — Давай-давай, не сачкуй!

Склонившись над Томасом, стюард поставил на салфетку миниатюрную бутылочку водки «Абсолют» и банку тоника «Канада драй».

— Что у тебя за дела в Вегасе? — спросил Томас, когда стюард отошел.

— Там красивых баб много, — ответил Кучча.

— Интересно, как ты будешь лизать бабам одно место со сломанной челюстью?

— Кто сказал, что я собираюсь лизать бабам одно место?

Томас самодовольно ухмыльнулся:

— Я думал, вы, итальяшки, обожаете лизать бабам одно место. По крайней мере, так написано во всех книжках, которые вы пишете после того, как отходите от дел.

— Это только для того, чтобы книжки лучше раскупались, — сказал Кучча. — Лично я предпочитаю входить через заднюю дверь. Ты жену свою спроси, она тебе порасскажет.

Самодовольная улыбка на лице Томаса увяла. Он склонился к самому уху Кучча и прошептал:

— Никки, смотри, пока мы в Вегасе, чтобы без глупостей. Иначе ты потонешь в том же дерьме, какое хлынуло из твоей мамаши, когда она тебя рожала.

Кучча неестественно хихикнул.

— А ну, признавайся, небось много ночей не спал, придумывая эту хохму? «В том же дерьме, какое хлынуло из твоей мамаши…» Животики надорвешь.

Томас откинулся на спинку кресла, вытащил из кармашка переднего сиденья наушники и нахлобучил их на голову.

Глава 2

Сесилия Бартоли исполняла арию Розины из «Севильского цирюльника»; слушая ее, Чарли --">