Майкл Р Флетчер - Бессмертные земли

А сколько сейчас времени?

— После обеда, — предположила она.

— Какой сегодня день?

— Четвертый.

— Какой год?

— Тридцать два пятнадцать с момента падения Палтака.

— Тогда я не знаю.

Он указал на лестницу тупым пальцем, похожим на вареную сосиску.

— Иди!

Она разочарованно покачала головой.

— Какое оружие тебе нужно? — спросил он из-за ее спины.

— Баллиста и отряд Марширующих Мертвецов герцога.

— Какие доспехи?

Она мельком гляну на стену полную доспехов и щитов. Видимо не одно поколение убитый воинов оставили здесь свои клинки и латы.

— Давай что-нибудь красивое. А розовые щиты есть?

Великан снял со стены первый попавшийся шлем и щит.

— Прекрасный выбор.

— Я ничего из этого не понимаю, не так ли?

— Нет.

— И ты мне не поможешь?

— Нет.

— Черт. А я почти поверила...

— Не люблю худых.

Взбежав по лестнице, он повел ее по длинному коридору, толкая и подталкивая толстым пальцем. Дневной свет превратил дальний конец в ослепительное облако пыли и песка. Толпа росла с каждым шагом. Бум! Бум! Топот ног.

— Мне нравится давать людям мотивацию преуспевать, — сказал он. — Грустно, когда они умирают слишком быстро. Публике это не нравится.

— Не хотелось бы их разочаровывать.

— Какие-то ребятишки сбросили в яму все головы из четырнадцатого сортира. Они бросали на них камни пока они не утонули.

Внутренности Файяд превратились в желе. Она почувствовала стук собственного сердца. Еще немного и ее смерть станет лишь вопросом пары минут.

— А ты умеешь подбодрить!

— Да. Без проблем.

Положив чудовищную руку ей на плечо, он заставил ее остановиться. Он повернул ее лицом к столу, которого она не видела. На его поверхности было разбросано разнообразное грубое оружие. Ржавые ножи. Изогнутые мечи. Трезубец с двумя туповатыми зазубринами. Кожаный хлыст.

— Никакого молота? — спросила она.

Большой мертвый вонючка оглядел ее с ног до головы, словно оценивая ее способность владеть таким оружием.

— Его отправили на ремонт.

Отметив грубую форму поставляемого оружия, она задалась вопросом, во сколько частей должен быть разбит молот, прежде чем его отправят на ремонт.

— Я возьму меч и нож.

— И снова — отличный выбор.

— Серьезно?

— Нет.

— Тебе никто не говорил что ты обаяшка?

— Сейчас я сниму с вас цепи по рукам и ногам, — сказал он. — Только без ножевых ранений, пожалуйста.

— Да, да. Я помню.

Какой в этом смысл?

Бежать было некуда, а здоровяк уже был мертв. Если воткнуть ему в живот сталь, он просто расстроится, а она решила, что у нее и так достаточно проблем. Закончив развязывать ее, он выпрямился и сверкнул быстрой улыбкой.

— Какого хрена ты ухмыляешься?

— У меня больше не болят колени. И поясница не болит.

— Хороший день?

— Мертвые не чувствуют боли.

— Это бонус за отсутствие мозгов.

— У каждого дерьма нет худа без добра, — произнес он, шаркая прочь семенящими шажками.

— Эй, а что мне делать? — крикнула ему вслед Файяд.

— Выйди и умри. Если ты спрячешься в туннеле, они придут за тобой и сломают ногу в качестве наказания.

— Эй!

Он остановился.

— Что?

— Там голова, обращенная к стене. Поверни бедолагу обратно.

— Ладно.

И зашаркал прочь.

Повернувшись к яркому свету и скандирующей толпе, она пожала плечами и пошла. Кто-то там громким голосом объявил о ее преступлении, и послужной список состоящий из того, что она случайно ударила ножом хватающегося за задницу придурка звучал ужасно драматично. Неужели племянник герцога здесь, где-то в Бессмертных Землях? Некоторые богатые семьи строили замысловатые мавзолеи — обширные особняки, — где их умерших держали как изнеженных пленников.

Никто не хотел, чтобы трупы бегали на свободе, но многие хотели навестить своих умерших, чтобы спросить совета или просто навестить пропавших родственников.

— Люди, решила она, — близорукие эгоцентричные придурки. Никого не волновало, чего хотят мертвые. Диктор закончил свою речь, когда она, спотыкаясь, вышла на солнечный свет. Горячий воздух, сухой воздух пустыни, вонял верблюдами и потом. Кровавые пятна на красном песке стали более темно-малиновыми. Колизей, набитый до отказа, заставил ее остановиться. Никогда еще она не была в центре внимания пятидесяти тысяч человек.

Пятьдесят тысяч человек пришли посмотреть, как я --">