Никита Васильевич Семин - Защитник рода. Том 1 и 2 (СИ)

медикам.

Для него моя смерть — рутина. Черт. Неужели я и правда умер? Верить не хотелось, но как не верить тому, что видишь? Я под ЛСД? Каким другим наркотиком? Так я никогда их не употреблял. Да и сейчас, когда бы успел закинуться? Нет. Как это ни больно и обидно, но похоже я реально умер. Причем даже не заметил этого.

Мое тело погрузили на каталку, накрыли простыней и закатили в газель скорой помощи. На всякий случай я залез туда тоже. А то мало ли? Вдруг я снова провалюсь вниз, если окажусь далеко от него? Что будет потом? Проверять не хотелось. Да и вообще оставалась какая-то дикая детская надежда, что все это сон. А если не сон, то все можно исправить, пока я рядом. Ритка, сестренка. Что она подумает?

Оказавшись возле здания морга, медики быстро, выдавая большую сноровку, выкатили мое тело из машины. Выйдя следом, я огляделся. Обычное двухэтажное серое здание с широкими распашными дверями, куда сейчас и покатили мое тело. Медики двигались быстро и чтобы случайно не отстать, мне пришлось забить на осмотр стен коридора и мелькающих по сторонам дверей.

Остановились мы около грузового лифта. Короткая поездка на нем на цокольный этаж, снова коридор, уже не столь длинный, как наверху, и каталка заехала в большое помещение с низким потолком. Почти все пространство было заставлено металлическими столами, как раз под размер тела человека. На один из таких столов и сгрузили мое тело. Я молча встал рядом с ним.

— Вот, сбит лендкрузером, — передал медицинский листок, что заполнял всю дорогу, врач скорой помощи встретившей нас медсестричке.

Совсем молоденькая, она куталась в толстый свитер с горлом, едва заметно дрожа то ли от холода, то ли от обстановки. Лично я ничего не чувствовал. Вообще никак температуру вокруг не ощущал. Только смотря на нее это понял.

— Вы тоже умерли? — раздавшийся позади голос заставил меня вздрогнуть и резко обернуться.

Передо мной стоял мальчик лет десяти. Черноволосый, худющий как смерть. Глаза у него были голодные, из одежды — какие-то тряпки. Что-то зацепило меня в его внешности, но мозг словно отказывался верить в увиденное.

— Ты кто?

— Меня Мышью зовут. Звали, — отозвался малец и шмыгнул носом. — Дядя, так вы тоже умерли, да?

— Наверное, — растерялся я от этого простого вопроса.

— А как?

— Машина сбила. А ты чего здесь делаешь? — спохватился я. — И как меня видишь?

— Так я тоже… — провел он рукой по «моему» столу.

Ладонь пацана прошла его насквозь. Вот сейчас я понял, что меня цепляло — пацан просвечивал насквозь! Да и выглядел как-то тускло, если отвести взгляд, то боковым зрением его уже и не увидишь. Я огляделся и в паре метров от нас увидел лежащее на столе тельце, накрытое простынкой. С моего места оно казалось еще меньше, чем выглядел пацан.

— А ты как умер?

— Отравился, — вздохнул Мышь. — Йогурт просроченный оказался.

— Разве от этого умирают? Почему тебя в больницу сразу не отвезли? Ведь не мгновенно же ты умер?

— Три дня маялся, — признался пацан и непроизвольно дотронулся живота. Лицо его скривилось от воспоминаний о жуткой боли.

— Так почему не помогли-то?

— А кто? Я бродяжка, — пожал тот плечами.

И вроде бы равнодушно он это сказал, но сколько затаенной тоски было в этих двух словах! Захотелось погладить его, как-то ободрить. Никогда не мог пройти мимо ребенка, если видел, что ему нужна помощь, и сейчас тоже не удержался. Шагнул к нему, отчего Мышь сжался в страхе, но не отступил. Аккуратно взял его за руку, боясь, что и он для меня окажется неосязаем. Но нет, моя ладонь коснулась холодного тонкого плечика. Уже не сомневаясь, я притянул его к себе и обнял, стараясь согреть. Тот замер сначала, а затем всхлипнул. Спустя минуту пацан откровенно ревел, выплескивая накопившийся страх.

— Успокоился? — когда плач затих, спросил я.

Вроде я только обнимал и успокаивал его, а чувство было, словно вагон разгрузил.

— Да, спасибо, — на меня посмотрели яркие сияющие синим светом глаза. — Мне стало гораздо легче.

— Ну и хорошо, — кивнул я и вдруг плюхнулся на пол.

Ноги почему-то перестали меня держать. Посмотрев на свою руку, я увидел, что она стала полупрозрачной. А ведь раньше я ее как обычную видел! Да и ощущал тоже. А вот Мышь… он наоборот — перестал быть тусклым, а обрел плотность и цвет.

— Это что произошло? — пробормотал я, ничего не понимая.

— Это вы свою энергию мне --">