Евгений Александрович Гарцевич - Отмороженный

Отмороженный

Глава 1

Я вышел из аудитории, и двери за мной бесшумно закрылись. Живу тут уже третий год, а все не могу до конца привыкнуть к новому миру. Мог ли я когда-нибудь представить, что буду учиться в универе, который напоминает научную лабораторию из всех фантастических фильмов вместе взятых?

В моей прошлой реальности двери аудитории скрипели и хлопали так, что, когда ты опаздывал на лекцию и пытался пройти тихо, тебя было слышно, наверное, из соседней. Ступеньки как будто специально отсчитывали каждый твой шаг под строгим взглядом «любимого» профессора, а выцарапанные надписи на партах могли рассказать о судьбах всех твоих предшественников.

Конечно, я всегда мечтал оказаться в будущем: стать свидетелем того, как технологии перевернули жизнь, пользоваться беспилотными такси, иметь в сетчатке глаза все необходимые коды доступа, управлять своим бытовым миром с помощью тач-панелей и так далее.

Сидя на лекциях в Академии в далеком двухтысячном, я уж точно был уверен, что скайкрафт, высокотехнологичные дроиды, которыми можно управлять с полным погружением удаленно, а еще самые настоящие монстры и твари из параллельного мира не станут моей реальностью.

Теперь я, видимо, должен признаться, что мечты сбываются.

Однажды я очнулся в 2198 году, оглянулся вокруг и тут же решил, что это все сон, но сон кайфовый. И хоть проспал я почти двести лет, выспаться мне не удалось. Да и пробуждение оказалось не из приятных. Слишком много предстояло сделать. Как минимум научиться заново ходить.

В отличие от своего тела, с новым миром я освоился быстро. Любовь к всевозможной технике мне привил отец. Конечно, собственноручно собранный в гараже отца мопед — это одно, а конструкция биологически активного, практически живого дроида — совсем другое, но главное руки растут из правильного места, да и бояться не надо.

Я остановился у инфопанели, глядя на исчезающий логотип Российского института петрофизики, сокращенно РИП, созданного специально для изучения Четвертого полюса. У нас в институте уверены, что это Земля Санникова, американцы называют ее — Терра Нова, а индусы верят, что это Шамбала. Мы (младшие научные сотрудники) называем ее Мерзлотой.

Но на самом деле никто еще не знает, что это. Портал в этот мир нашли в Арктике всего шестьдесят пять лет назад, сорок лет назад обнаружили следы неизвестной цивилизации и взяли их на вооружение. А три года назад там откопали меня — спасателя МЧС, который в далеком две тысячи двадцать третьем году пропал без вести во время поиска группы пропавших ученых с дрейфующей станции «СП-17».

Нашли, оживили, выходили, изучили, в вечернем ток-шоу даже показали. Ничего интересного не выяснили и отстали, выставив астрономический счет за лечение. Люди будущего оказались теми еще гадами со своей рыночной экономикой, но прорвемся. Не страшнее здесь, чем ночью у нас на районе.

Я моргнул, пройдя идентификацию, и начал свайпать все приветствия, чтобы попасть в результаты выпускных экзаменов.

Скипнул первую десятку лучших. Тут все давно понятно. На первом месте — Анна, внучка профессора Симонова. На втором и третьем сестры Вебер — две высокомерные стервы, но с какой-то просто маниакальной тягой к Мерзлоте. Дальше в рейтинге никто об учебе уже не думал, этакий вид местной золотой молодежи. На распределение им плевать, родители устроят. А учатся хорошо скорее ради статуса.

Я пролистал еще две десятки и, наконец, увидел свое имя — Алексей Белов.

Сорок второе место из двухсот. То, что доктор прописал, а точнее кредитный инспектор, заставивший меня подписать кабальный договор с Академгородком. С сорокового по сорок пятое место распределяют в сектор Б-4, на добычу скайкрафта (самого ценного ресурса в этом мире) для нужд института.

Наконец, появится доступ к инженерному дроиду, а с ним и возможность подумать о своих нуждах. При текущей работе лаборантом в институте долг за лечение мне придется отдавать еще двести лет.

— Алекс! Вот ты где! Как результаты? — на меня катился мой одногруппник Роберт Абрамов, он же Боб, он же Бобер. Именно катился, потому что ни с каким другим движением он не ассоциировался. Боб был толстым, громким, умным и очень добрым, а еще он был моим единственным другом, не считая профессора Симонова. Откровенно говоря, с друзьями здесь --">