Нил Гейман , Песах Амнуэль , Сергей Лифанов , Александр Рыбалка , Василий Павлович Щепетнёв , Даниэль Мусеевич Клугер , Инна Валерьевна Кублицкая , Леонид Владимирович Костюков - Череп Шерлока Холмса

классикой» — иные варианты классических сюжетов. Если признать это разновидностью фантастики, то необязательно делать Холмса оборотнем или пришельцем. Достаточно рассказать, что «не так это было, совсем не так».

В этом сборнике вниманию читателя представлены разные варианты развития холмсовской темы. Если «Этюд в изумрудных тонах» Нила Геймана — это фэнтези в чистом виде, то «Самоубийство Джорджа Уиплоу» Павла Амнуэля — столь же чистая стилизация в классической манере, пастиш. Повести Даниэля Клугера и Александра Рыбалки «Череп Шерлока Холмса» и «Лето сухих гроз» Василия Щепетнева несут в себе элементы НФ и мистики, повесть Инны Кублицкой и Сергея Лифанова «Часы доктора Ватсона» и рассказ того же Василия Щепетнева «Подлинная история Баскервильского Чудовища» представляют то, что здесь названо «альтернативной классикой», а рассказы Леонида Костюкова совмещают в себе пародию и сюрреалистическую притчу.

А «включенность» холмсианы в разряд мировой классики влечет за собой литературную игру. Холмс Нила Геймана живет и действует в мире, порожденном воображением англо-американских неоромантиков Стовенсона, Стокера, Лавкрафта, а в повести Клугера и Рыбалки Энн разливает растительное масло на трамвайных путях под пристальным взглядом Михаила Афанасьевича из русского посольства и так далее.

Однако не меньше Великого Сыщика писателей интересует личность его биографа. При ближайшем рассмотрении оказывается, что простодушный и добрый доктор не так прост. То имена у него разные, то количество жен не подлежит точному подсчету… Можно, конечно, отнести это за счет ошибок памяти Конан Дойла, но так будет неинтересно. Довольно давно один из главных соперников Конан Дойла на детективном поприще — Рекс Стаут — убедительно доказал, что под псевдонимом «доктор Ватсон» творила миссис Холмс, урожденная Ирэн Адлер.

Но не все с ним согласились.

Так кем же был доктор Ватсон? Тайным преступником? Сотрудником спецслужб? Джеком-Потрошителем? Личиной демиурга? Выбирайте любой вариант, ибо Бейкер-стрит, как Эмбер, отбрасывает бесчисленное множество отражений.

Наталья Резанова

Нил Гейман Этюд в изумрудных тонах

1. Новый друг

Сразу по возвращении из сногсшибательного Европейского Турне, в ходе которого они показали свое искусство перед несколькими КОРОНОВАННЫМИ ОСОБАМИ ЕВРОПЫ, снискав их одобрение и благоволение великолепными драматическими представлениями, равно сочетающими КОМЕДИЮ и ТРАГЕДИЮ, «Актеры Стрэнда» счастливы объявить о КРАТКОЙ ГАСТРОЛИ в апреле, в Королевском театре на Друри-лейн, где вниманию публики будут представлены три одноактные пьесы — «Мой брат-близнец Том!», «Маленькая торговка фиалками» и «Возвращение Великих Древних» (историко-эпическое зрелище невообразимого размаха!). Билеты можно приобрести в Центральных билетных кассах.

Думаю, все дело в безмерности. Необъятности того, что скрывается под поверхностью. Тьме в наших снах.

Впрочем, я витаю в облаках. Простите. Я писатель неопытный.

Я хотел найти себе жилье. Так я с ним и познакомился. Мне нужен был компаньон, с которым я мог бы разделить квартиру и расходы. Нас представил друг другу один общий знакомый в химической лаборатории при больнице Св. Варфоломея.

— Я вижу, вы были в Афганистане, — тут же сказал он мне. У меня отвисла челюсть, и я уставился на него широко открытыми глазами.

— Поразительно, — пробормотал я.

— Ну, это пустяки, — сказал мне облаченный в белый лабораторный халат незнакомец, которому было суждено стать моим другом. — По тому, как вы держите руку, я могу заключить, что вы были ранены, и довольно необычным образом. У вас загорелое лицо. Военная выправка. В Империи не так уж много мест, где военный может получить такой загар и — принимая во внимание природу вашего ранения и обычаи пещерных жителей Афганистана — перенести такие пытки.

В таком свете все и вправду казалось до смешного простым. Впрочем, так бывало всегда, когда он объяснял свои выводы. Я загорел до черноты, и, как он верно заметил, меня пытали.

Боги и люди Афганистана были дики и непокорны, они не хотели, чтобы ими правили из Уайт-Холла или из Берлина, да что там — даже из Москвы, и не были готовы принять разумный миропорядок. Я был откомандирован в предгорья в составе N-ского полка. --">