(ash_rainbow) - О ведьмах, демонах и черных дырах (СИ)

обыкновенное общежитие смертных. Оказалось, что московские цены даже со скидками «для своих» моему студенческому карману не потянуть. Мама несколько раз порывалась помочь, но эти попытки были мягко, но решительно пресечены. Сама делов натворила, сама и буду из них выпутываться.

Конечно, в общежитии смертных было тесновато, да и работать над образцами зелий и чар я не могла, зато можно было не беспокоиться за вещи. А разрисовав дверь комнаты изнутри всевозможными охранительными рунами, я даже почувствовала, что жизнь не так плоха, как показалось сначала.

Устроившись на новом месте и организовав соседям коллективный провал в памяти, когда они явились знакомиться и случайно наткнулись на мое помело, которое очень не любит, когда на прутья метелки наступают, я стала печатать резюме и рассылать их везде, где были вакансии. Несколько раз мне даже присылали ответного голубка, клюнув на знакомую фамилию, но стоило мне явиться под их очи, как шансов на более-менее нормальную работу у меня не оставалось. Ректорат явно постарался. Так, мне предлагали либо бесплатную стажировку, либо работу на общественных началах, после которой меня возможно (читай, ни за что) возьмут в штат. Ага, нашли наивную девочку.

Но время шло, а денег все не прибавлялось. Наоборот, они как-то слишком стремительно утекали сквозь пальцы. Уже неделю спустя истратился бюджет на месяц, а три недели спустя я уже всерьез подумывала о том, чтобы начать показывать карточные фокусы за деньги. Другого источника доходов все равно предвидеться не могло.

Если бы у меня была нормальная лицензия, пусть даже не высшего ведьмовского уровня, я могла бы заняться предпринимательством и продавать зелья и чары. Открыть собственный магазинчик да химичить по-тихому. Но в ректорате и это предвидели. Один из пунктов в длинном списке ограничений был на коммерческую реализацию собственных изделий, так как без соответствующего разрешения я не могла получить личный знак качества, а без него вся торговля считается контрафактом и карается законом. Будущее, облаченное в белую пижаму и с антимагическим ошейником на шее, меня не прельщало.

Чем ближе было полное опустошение кошелька, тем роднее становилась мысль податься на милость семьи. Теток переживу, бабушка за месяц должна была уже остыть, а самоуважение… Оно у меня, кажется, уже и без того атрофировалась за ненадобностью. Поживу какое-то время дома, а там, глядишь, найду чем заняться. К тому же новость о подпаленном носе ректора со временем забудется и через пару годиков уже будет никому не интересна, а там, может быть, и ректор ИЧВ сменится, и можно будет попробовать восстановиться на учебе… Вдруг простят?

Перед финальным аккордом моего грандиозного провала как состоятельной и независимой ведьмы я решила гульнуть. С нынешним бюджетом «гульнуть» значило пойти в какое-нибудь кафе для смертных, заказать себе кофе с тортиком и наложить на чашку чары бездонности. Главное, потом не забыть их снять, иначе официанты сильно удивятся.

Потап Палыч увидел меня именно в тот момент, когда я, помешивая деревянной палочкой кофе, соскребала остатки торта с тарелочки. Не дожидаясь приглашения, Потап Палыч опустил себя в соседний стул и стал радостно расспрашивать меня об учебе.

— Вы что же, не слышали еще? — уныло поинтересовалась я, отставляя тарелочку в сторону. — Исключили меня из Института. Насовсем.

— Да ну тебя! — глаза Потапа Палыча едва ли не выпали из орбит и уставились на меня в неподдельном ужасе. — А что Таяна?

— А что Таяна, — я пожала плечами. — Устроила ректору скандал, но ушла несолоно хлебавши. Не устраивать же ей войну с Советом из-за одной нерадивой внучки.

— Ты нос-то не вешай, — Потап Палыч покосился на чашку, которая несколько секунд назад была пустой. Теперь в ней по самые края плескался ароматный дымящийся кофе. — Лицензию же у тебя не отобрали?

Упомянутая виновница всех моих страданий лежала сложенной в кармане пуховика, висящего на крючке у стены. За ее сохранность я не переживала. Еще на стадии производства лицензию зачаровывали так, чтобы она всегда возвращалась хозяину.

— Не отобрали, но поставили ограничение. Я же теперь почти ничего не могу! — душа поэта, поправка, юной ведьмы, не выдержала, и в покорном примирении с судьбой

--">