Наталья Каракуз (Наталья Каракуз) - Скелеты в шкафу мертвеца (СИ)

и укутавшись в махровый халат, по габаритам больше напоминающий шубу, а по весу старый рояль, направилась на кухню.

Софи в привычной ей манере ещё не проснулась, и до меня изредка доносились её посапывания, прерываемые редкой неразборчивой речью.

Первые утренние лучи уже просочились сквозь окна и окрасили комнату в припылено-серые тона. Солнечный свет лениво осаживался на макушки кухонной утвари, местами порыжевшей от ржавчины и почерневшей от нагара, и растекался вниз до самого пола.

Стрелки часов неторопливо отмеряли время, впрочем, неправильно. По началу мы то и дело заменяли батарейки, настраивали циферблат, но механизм исправно заедал, и спустя пару недель снова показывал характер. В итоге мы сдались, но клятвенно пообещали однажды избавиться от упрямца. Но и тут он подстраховался.

За годы готовки бытовая грязь провела несанкционированный ремонт и придала стенам новый цвет, о чем нам сообщил молочно-белый круг, притаившийся за часами, не заметный вблизи, но яро выделяющийся на фоне ранее не видимых несовершенств стен. По началу мы его даже не замечали, делали вид, что его не существует. Но с каждым днем его присутствие и разительное цветовое превосходство становилось все очевиднее. Он сиял под потолком беспрестанно напоминая нам о разрыве наших детских мечт и взрослой жизни. Насмехался каждый раз, когда мы под конец месяца думали, где достать денег, и зловредно нашептывал, что нынешний уровень – верх того, что нам когда-нибудь светит. В общем задевал женское самолюбие и чувство прекрасного одним своим существованием.

В итоге в один из дней, основательно психанув, Софи вернула часы на свое законное место, справедливо умолчав, где она их отрыла. А я со всей наивностью,которую только могла выскрести с закоулочков своей души, надеялась, что крысы не бегали по прозрачной пластмассе экрана и не ссали на деревянную раму, что смертоносные бактерии не прячутся в швах механизма и мы не умрем от доисторической малярии, которая волшебным образом из всех мусорок Дъёра, захватила именно ту, которая стала временным пристанищем наших неправильных часов.

Большая часть вещей, в том числе и часы, на кухне осталась еще от прошлых жильцов, и половина из них либо не работала или работала, но с переменным успехом, либо угнетала одним своим видом, портя настроение и аппетит.

По-хорошему выкинуть бы все лишнее, но о том какой в конечном счете должна быть наша кухня, по совместительству обеденный зал и гостиная в нашем скромном жилище, мы так и не решили. Точнее, как, изредка мы возвращались к обсуждению. Но очищение пространства всегда переходило к идеям о переделке и ремонту, которые всегда ударялись о скалы бедности и одни и те же отговорки, эхом повторяющиеся на протяжении вот уже трех лет «нет денег-денег-денег», «это слишком дорого-дорого-дорого».

Тут стоит отметить, что для нас с Софи кухня не просто место готовки, не очередная комната, в которую мы приходим по нужде. Здесь проводятся мирные переговоры после крупных ссор, подкуп и шантаж. Желтовато-кремовые стены, с россыпью жирных давно въевшихся по самую штукатурку капель, видели много ожесточенных боев, не обремененных моралью и гуманностью.

Сюда мы спешим после тяжелого рабочего дня и тут же обсуждаем как глобальные, так и малозначительные, но очень волнующие новости. Стол с тремя неудобными стульями, холодильник, тарахтевший без остановки, то и дело угрожая скинуть все с себя, единая цепь тумбы, плиты и умывальника — все это центр нашей квартиры, его сердцевина. И дело не только в еде, а в воспоминаниях, лучших разговорах и улыбках, которые помнят эти стены. Здесь две окрыленные свободой еще не взрослые, уже не дети, мы праздновали свою свободу, начало нового жизненного пути, первые серьезные отношения Софи и оплакивали их же конец.

По выходным, сидя за шатким столом под вуалью старой скатерти в желто-зеленую клеточку, мы дискутировали о том, какую еду закажем и из какой доставки, потому что тратить драгоценные часы ничего неделанья на домашние заботы не хотелось никому.

Я бы многое отдала, чтобы сейчас был один из таких вечеров. Но увы, сегодня утро понедельника и Софи спит, а меня ждет долгий рабочий день. И вчерашняя пицца, хотя скорее её

--">