Наталья Каракуз (Наталья Каракуз) - Скелеты в шкафу мертвеца (СИ)

отщепенцы, жадные на начинку и щедрые на пригаринки.

Из еды, с которой ничего не надо делать, в холодильнике были только остатки выходных посиделок: пицца с тонюсенькими полупрозрачными слайсами колбасы, половинка помидора, черные маслины, сыра с мизинчик и шампанское, которое вкупе с яблочным соком приятно пахло ванилью и практически не отдавало дешевым спиртом.

Недолго думая, выскребла из картонной коробки треугольный кусочек пожирнее и остатки сыра. Естественно, ни о каких дурманящих ароматах речь уже не шла, и корочка не прогибалась под пальцами с приятным хрустом. Как-никак по меркам фастфуда, вчерашняя пицца даже не старожил — это зомби, восставший из могилы. Но микроволновка должна немного улучшить ситуацию. Как говорила мама, горячее невкусным не бывает. И тут не поспоришь, когда у тебя горит рот, в общем то плевать что в нем, брокколи или лангусты.

Мысли о скором завтраке прибавили бодрости, и потянувшись, я с куда большей радостью принялась ждать, внимательно следя за электронным таймером, чуть ли вилкой, не постукивая от нетерпенья.

Короткий щелчок, и вот я один на один с единственным, что может улучшить мое горестное настроение. Компанию за завтраком мне составил мой давний соратник, не покидающий меня ни днем, ни ночью, верный компаньон, прятавший мои секреты глубоко в закромах памяти-мой телефон.

В ленте личной страницы одна за другой мелькали смешные картинки, прерываемые новостями, которые я старалась перелистывать побыстрее, чтобы не успевать вчитываться. День и так поганый, зачем его себе ещё портить. А новости всегда плохие, то убийства, то кражи, то вселенская несправедливость, то ещё какие трагедии, которые не делают умнее, но придают лицам постные выражения умудренности, что в целом многих обманывает и заставляет приписывать истинным идиотам мыслительные способности гениев.

И все же парочку заголовков я прочла. Очередной выходец Пасарея нарушил закон и не понес наказания, в старых трущобах Шера обвалился балкон аварийного дома под весом какого-то дедка, долгое время добивавшегося ремонта балконов и улучшения жилищных условий, что довольно иронично, и относительно неприметная заметка про семейство из того же Пасарея, утопающих в несчастьях. Довольно скучная история про знатную семью, в которых то и дело кто-то умирал. На фоне прочих историй она казалась высосанной из пальца, плюс автор явно набивал знаки, поэтому приплел проклятия, злой рок и теории заговоров. Подобное максимум вызывало ухмылку и сомнения в здравости ума журналиста.

Перелистывая ленту личной страницы в очередной раз, бросила взгляд на время и чуть ли не подпрыгнув на месте, чертыхнулась про себя.

Вскочив и ещё не до конца проглотив пиццу, побежала собираться. Быстро умылась и кое-как пригладила непослушные пряди русых волос, которые доставляли мне кучу проблем с самого детства и даже короткая стрижка, чуть ниже подбородка, не уняла их бунтарский дух, даже наоборот сподвигла на новые идея террора над несчастной мной. Теперь волосы не просто не желали расчесываться и лежать единой шелковистой волной как у других девушек, они помимо всего прочего при малейшем попадании воды собирались в кудрявые пружинки и лезли если не в глаза, то в рот.

Очередная трель будильника сообщила, что счет идет на секунды. Либо я сейчас же вылетаю в направлении метро, либо снова выслушиваю получасовую лекцию о моем безответственном поведение, что неприемлемо, ведь я девушка и тем более будущая мать. Как связаны пунктуальность и материнство за все время работы на господина Новака я, так и не поняла, но послушно кивала и слезно обещала больше не опаздывать.

Быстро нацепив свободную белую рубашку, темные брюки свободного кроя и любимые, потому что единственные, кроссовки, наскоро продела руки в рукава черного анорака, закинула на плечо рюкзак и поспешила навстречу промозглому зимнему ветру.

Илай Новак, мой начальник, ведет медицинскую практику с давних лет, как он говорит, еще с тех самых, когда чиновники не воровали, а девушки знали свое место, исправно готовили у плиты и поднимали демографию в столице. В переводе на человеческий, это около 30 лет, за время которых он умудрился стать той ещё зазнавшейся сволочью.

--">