Сергей Геннадьевич Лысков - Коллекция никому ненужных книг

достоверностью рассказывал всё, что помнил. Окончив прием, я был в смятении: идеи, изложенные гражданином Рядовым, были логичны и, мало того, они мне нравились, получалось, книга не отображала структуру бреда. Оставалось лишь прочитать монографию и соотнести написанное с услышанным.

Вечером, приготовив глинтвейн, я решил погрузиться в творчество Рядова. Книга была написана очень грузным, витиеватым языком с обилием сравнений и сложных речевых оборотов. Многое из сказанного пациентом прослеживалось на страницах монографии. Поэтому не было оснований сомневаться в авторстве. Но мои надежды на вменяемость Рядова разрушило повторное заключение патопсихологов, они констатировали распад личностных структур и обострение болезни. То есть как бы я ни хотел видеть в больном сохранную личность, возможно, импонируя ему, тяжелое заболевание прогрессировало.

– Опять будем говорить о моей книге? – поудобнее расположившись в кресле, спросил Рядов.

– Я хотел бы спросить, вы давали кому-либо читать ваш труд?

– Мама и папа её читают.

– Читают? – я приподнял брови.

– Да, вчера им звонил. Они застряли на двухсотой странице, обещали ускориться. Просто, я пообещал соседу дать почитать монографию, – ответил Рядов. – Возраст, что поделаешь.

– Спасибо, – я обвел слово «авиакатастрофа» в истории болезни пациента, – А вы не могли бы сейчас позвонить им? Хотел бы расспросить о вашем детстве.

– Конечно, могу, если дадите телефон.

Он набрал несуществующий номер и на полном серьезе стал обсуждать мою просьбу с тишиной в трубке. Посыпался шизофренический бред. Получалась такая картина: патологический дефект в виде бреда брал начало с момента гибели родителей. То есть книгу писал относительно сохранный человек. Он даже опубликовал её, заказал небольшой тираж. Потом случилась трагедия, которую он отказался принимать, и вся последующая реальность была искажена. А книгу, не читая, причислили к продукту бреда. Вот так все зерна были отделены от плевел. Затем последовал новый курс терапии, недолгая ремиссия, снова терапия, ещё более короткая ремиссия и снова терапия, больной на глазах приобретал вид пациента с хроническим психическим заболеванием: он перестал за собой ухаживать, похудел, стал всё больше заговариваться и отводить взгляд при беседе, да и его речь стала менее связной и прагматичной. И через пару лет Семён Аркадьевич умер от сердечной недостаточности. Родных у него не было, впрочем, как и друзей. Пациента Рядова похоронили на больничном кладбище. Вот такая трагическая судьба.

Но вернемся к книге, она долго перекладывалась из одного ящика в другой, напрашиваясь на утилизацию, пока я не наткнулся на сайт, где отображалась статистика продажи.

– Да ладно, – не веря глазам, сказал я, – Двадцать две книги за пять лет продаж.

Честно скажу, я не новичок в коллекционирование, еще в студенчестве собирал монеты. И четко усвоил четыре стадии собирательства. Первая, когда ты ничего не покупаешь, но собираешь всю мелочь, так, якобы из любопытства. Вторая, когда ты, увлеченный желанием поднять куш, начинаешь покупать недорогие монеты без разбору, все, на что хватает денег. Третья, в которой я застрял, – это изучение литературы, продажа ненужного металлолома из скопленного за первые две стадии и формирование приоритетов коллекционирования. И четвертая, до которой доходят единицы, – гонка за редкими монетами, что подразумевает продажу всего нажитого имущества ради заветной цели. Как видите, дух собирательства циркулировал по моим венам. И я подумал, раз существует грейдинг банкнот, значит, возможен и грейдинг книг, а значит, главная проблема каждого коллекционера решена. Найти ценную вещь не сложно, сложно её сохранить на века.

Монументальная в настоящем и некому не нужная в прошлом монография Рядова натолкнула меня на мысль собирать книги с маленьким тиражом. После его смерти перелопатив все букинистические сайты, я так и не нашел печатного варианта, только электронная библиотека. Кстати, именно оттуда нейронная сеть и взяла этот труд в тридцать восьмом году. А печатной версии нигде не было. Получалась довольно-таки вкусная ситуация – малый тираж придавал книге коллекционную привлекательность, а смерть автора без передачи авторских прав давала гарантии неизменности тиража. Иными словами, два главных принципа роста цены соблюдены: низкий тираж и невозможность допечатки.

Вот так я бросил --">