Елизавета Алексеевна Дворецкая - Дракон восточного моря. Книга 1. Волк в ночи

Рыжеватые, как у матери, волосы ему приходилось стричь коротко, как всякому низкородному, и они все время топорщились надо лбом. Что, впрочем, не мешало многим молодым женщинам находить его весьма привлекательным. Но женить своего побочного сына, хоть тому и сравнялось уже двадцать четыре года, Сигмунд хёвдинг не торопился: видно, сам еще не решил, признавать того или нет, и оттого не знал, какая жена ему подойдет – свободная или из тех, что приобретают на рынке в Винденэсе.

Нрав у Бьярни тоже был легкий: он довольно спокойно воспринимал свое зависимое положение, но в душе не считал себя хуже свободных братьев и вполне отдавал себе отчет в том, что почти во всем, кроме происхождения, их превосходит. Другой бы жил со жгучей обидой на людей и судьбу за такую несправедливость, но гордость Бьярни проявлялась иначе: он считал делом чести жить так, чтобы не стыдиться ни одного своего слова или поступка и тем доказать, что и в рабстве можно быть достойным человеком. И ему это удавалось: дома и в округе его уважали, а рабское его происхождение воспринимали как некий изъян, случайно доставшийся хорошему человеку, – вроде чересчур заметного родимого пятна.

И сегодня, похоже, у Бьярни был отличный случай показать, чего он стоит. Все способные сражаться уже разобрали оружие и щиты, обычно висевшие на стенах гридницы, и теперь пустые места светились на бревенчатой стене тревожно и угрожающе. Арнвид надел шлем и кольчугу. Его продолговатое лицо выглядело особенно суровым и решительным. В отсутствие отца весь дом и его безопасность оставались на его попечении, и он то гордился, то тревожился, сумеет ли справиться с нежданной напастью. К своим двадцати шести годам он много раз побывал в походах – с тех пор как его законным сыновьям исполнялось двенадцать, Сигмунд хёвдинг начинал брать их с собой, того и другого поочередно. Но тогда с ним всегда бывал отец, отважный, сильный, опытный воин, способный найти выход из любого положения. А что будет теперь? В одиночку-то он дальше Винденэса еще не ездил. Сигмунд хёвдинг, заботясь о семье и сыновьях, не слишком верил, что они смогут позаботиться о себе сами.

Ожидание было ужасно: люди то выходили во двор, то снова, замерзнув, заходили в дом, топтались там, и всех снова тянуло наружу. Многих била дрожь; хотелось думать, что от холода.

А тем временем два чужих корабля, уже соединившись, приблизились к причалу Камберга. Кто-то из людей перепрыгнул на деревянный, немного скользкий настил, им перебросили канаты, чтобы привязать корабли к столбам.

– Давай, Регне, принюхайся, дымом ниоткуда не тянет? – произнес чей-то уверенный, привыкший распоряжаться голос.

– А то я голодный, как тыща троллей! – подхватил другой.

– Вон сарай, можно и там переночевать! – говорили на кораблях, имея в виду корабельный сарай Сигмунда хёвдинга, стоявший поодаль, над пологим спуском к воде.

– Можно и в сарае, но лучше бы в доме! Это Ормкель, медведище, может на снегу спать, а я не могу! Не желаю!

– Конечно, не можешь! – отозвался ворчливый немолодой голос, и впрямь чем-то напоминающий медвежье рычанье. – Ты же изнежен, как девчонка, тебе подавай пуховую перину и стеганое одеяло на гагачьем пуху! Чего тебе в походе-то делать?

– А вот увидим подходящего врага, тогда узнаешь!

– Халльмунд, где ты? Ну, борода, напрягись! Где здесь может быть усадьба? Ни тролля не вижу, а у тебя тетка была ясновидящая.

Сказавший это скорее всего и был вожаком. Высокий, с широкими плечами, крепкий мужчина стоял на причале, расставив длинные ноги и упираясь руками в бока, словно бросая вызов той земле, куда занесла его судьба и зимний ветер. Полушубок на собольем меху был покрыт крашеным красновато-коричневым сукном, а подол рубахи, видный снизу, оказался вообще красным – какой сумасшедший вздумает так наряжаться в поход? На ремне с позолоченной пряжкой блестел сплошной ряд узорных бляшек. Из-под меховой шапки на плечи щеголя падали две косы – значит, это действительно фьялли. Тоже не подарок. Фьялли в чужих землях не имеют привычки считаться с местными порядками, особенно когда приходят большой дружиной. И особенно теперь, когда их новый конунг победил священный остров Туаль и вообразил себя непобедимым.

Людей поблизости не было видно, но в необитаемых местах не бывает причалов и корабельных сараев, это любой дурак догадается. Торвард конунг, по прозвищу Рваная Щека, единственный сын и наследник --">