Абдул аль-Хазред - Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов

Абдул аль-Хазред Некрономикон. Аль-Азиф, или Шепот ночных демонов

Труды и странствия, лишения и победы, утраты и обретения, самоотверженно выношенным плодом которых стало это повествование, а также его само до последней строки я посвящаю Ирине Азер – прекраснейшей из женщин Грядущего.

Автор

В шепоте демонов услышанное.

Говорившими с ними рассказанное.

В видениях, ими навеянных, явленное.

В манускриптах, ими продиктованных, прочитанное.

С изображений, ими изваянных, увиденное.

В проистекшем из деяний их осмысленное.

Аль-Азиф

Вглядись, о сущий, в лики мирозданья.

И мудрости, на них прочитанной, внимая,

Прозри свое и их предначертанье.

В пути по вечности не праздно беспределье,

Чредой в теченье вехи направляя.

И воспылал огонь Всезарожденья,

Пустое светом сущим наполняя.

В огне из тьмы родились свет и камень черный

Впервые от истоков предтеченья.

Те свет и камень стали сущностью и формой,

Друг друга обретя в совокупленье.

И засияло беспределье многоличьем,

Потоком сущностей и форм вскипая.

Они ж блистали превращений безграничьем,

Друг друга множа, новых созидая.

Но вот идиллия особая сложилась,

Неистово в ней Жизнь затрепетала,

И форма, что материалом зародилась,

Уже в безбрежье Существом предстала.

И вновь пучиной беспределье забурлило,

Как острова, миры в себе рождая,

Чтоб жизнь своим их многоличьем наводнила,

Их сущности в свои преображая.

Они ж, сплетаясь и сливаясь, неизбежно

Все больших высей смысла достигали

И искры разума зажгли в мирах безбрежья,

А искры ярким пламенем вспылали.

А разум, движимый стремлением познанья

И постиженья сущего в теченье,

Понесся вдаль, неудержим в пылу дерзанья,

Могуч во всех преград преодоленье.

Он проникал в глубины сущностей безбрежья

И, мудрость поглощая с упоеньем,

Умножив знаньем мощь свою в сто крат, чем прежде,

Безмерной властью овладел с теченьем.

Ему подвластны стали дали и глубины,

Теченье, вечность и деяний лики.

Способен он нестись в бессмертье сквозь руины

Миров и форм к прозрениям великим.

Не всякий мертв из тех, кто, вечно недвижимый,

В провале бездны темной пребывает,

И даже Смерть в чреде веков непостижимых

Встречаясь с неизбежным, умирает.

Тот, кто в пути проникнуть в сущность смерти сможет,

Великое усердно постигая,

Во тьме почивши, тлен забвенья превозможет,

И у путей его не будет края.

И обреченный роком в бездну быть низвергнут,

Испив свой срок, отмеренный в теченье,

Восстанью к свету будет мудростью подвергнут

В грядущее путей его стеченье.

Познавший сущности безбрежий и течений

Грядущее и бывшее постигнет.

Идя чредой рождений и перерождений,

Бессмертья и всесилья он достигнет.

Но путь познания тяжел, тернист и долог,

Преодолим лишь истовым стремленьем,

Неисчислимых жертв ценой жесток и дорог,

Чреват с высот, достигнутых паденьем.

Проникнуть в тайное лишь два пути открыты.

Один – великой мудрости познанье.

Течет он средь веков грядущих и забытых,

На стойкость посылая испытанья.

Лишь тяжкий труд – залог его преодоленья

Достигнуть цели свято устремленных,

Несущих бремя сквозь страданья и лишенья,

От устремлений плоти отреченных.

Второй сокрыт в созданьи формы многосущей

Жестоких черных таинств совершеньем.

В ней обретется сущность многих собирущий^[1] –

Их плоти изощренным разрушеньем.

Тот путь лишь алчный и жестокий выбирает

И, торопясь свой замысел исполнить,

Существ несметных формы прахом обращает,

Чтоб сущностями их свою наполнить.

Внимай, о сущий! Вот твое предначертанье:

Метнуть свой жребий собственной рукою.

Да будет путь твой озарен лучом дерзанья,