Роман Валерьевич Злотников - Генерал-адмирал. Взлет

урядником и спроважены к судье, который мигом назначил им десять дней наказания в виде посадки новых деревьев. Ну деревья и кусты в городе сажали много где и обильно… Нет, можно было бы и штраф определить. Но чего возьмешь с киргизов? Да и не поймут они ни что это штраф, ни за что этот штраф. Решат, что просто деньги отобрали люди плохие, и всё…

Короче, никогда и ничего там не строили, а тут вдруг начали. Народ походил, посмотрел — всё одно дорога на завод шла мимо этих пустырей — и решил, что либо новое управление металлургического завода строят… (Эвон завод-то как разросся, а заводуправление всё в старом особняке ютится. Частные-то заводы давно себе экие хоромы отгрохали, а княжеские (так здесь и делили, мол, то — частное, а это — княжеское, хотя княжеские, по уму, тоже частными были — ну не казенные же), пусть и больше в разы, а всё не сподобятся.) Либо «фатеры» для иностранных мастеров и инженеров. Начальство-то заводское уже давно проживало в аккуратных коттеджах на взгорке неподалеку от реки. По самой реке строиться тоже запрещали — говорили, что позже вся река в городской черте оденется в каменные набережные, а вдоль них разобьют городские парки…

Нет, но большому счету мастера и инженеры без жилья уже давно не мыкались. Вне зависимости от национальности — как русские, так и иностранцы. Более того, среди тех, кто числился в иностранцах, настоящих иностранцев почитай уж и не было. Те, кто приехал ненадолго — на три-пять лет, — давно отбыли обратно. Те же, кто остался, отрабатывали третий пятилетний контракт (а многие уж четвертый) и считались почти своими, тем более что уже со второго контракта желающему продолжить работу на заводах Князя требовалось непременно знать русский язык. Обучали ему иностранцев бесплатно — нанимали учителей и предоставляли время для занятий. Кто хотел — выучил, а кто нет — уехал. Потому ныне на русском в Магнитогорске говорили все. Да и имена уже у всех обрусачились. Петер Александр давно уже именовался Петром Александровичем, Кнут стал Гнатом, Михель — Михаилом и так далее. Так что «иностранцами» их продолжали звать больше по привычке. И единственная существенная разница между русскими и иноземными мастерами и инженерами состояла только в том, что иностранцы пока зарабатывали больше русских. А куда было деваться? Иначе большинство среднего технического персонала просто собрало бы манатки и вернулось на историческую родину. (Вернее, уже не большинство, потому как доля таких бывших иностранцев на заводах Магнитогорска постоянно падала и ныне составляла дай бог треть, а то и четверть указанных категорий работников, поскольку численность персонала росла, а новые вакансии мастеров и инженеров занимали теперь не приглашенные иностранцы, а русские — выпускники местного университета, заводских школ и техникумов и выученики тех самых французских, бельгийских, немецких и шведских инженеров и мастеров.) Зато это были люди, знавшие производства от и до, лично налаживавшие когда-то все технологические процессы заводов и выучившие большинство тех, кто сейчас занял место рядом с ними. Поэтому, пока их русские коллеги не наберутся такого же опыта, не станут вровень с теми, кого по привычке все еще продолжали именовать «иностранцами», терять этих самых «иностранцев» было бы очень неразумно. Это понимали все. Князь же заявил, что не только не собирается урезать зарплаты «иностранцам», а, наоборот, будет изо всех сил стремиться, чтобы и русские получали никак не меньше их. Что постепенно и происходило. И если все будет идти так, как идет, без всяких катаклизмов, то году к 1916-му зарплаты сравняются…

Так вот, сначала судачили про заводуправление либо «фатеры» для мастеров и инженеров. Но уже через три месяца после начала строительства по заводам пошел слух, что это ставят жилье для мастеров нижнего звена и — страшно подумать! — даже для рабочих. Причем не просто бараки нового типа, а настоящие отдельные «фатеры». То есть не то чтобы каждому рабочему планировалась отдельная «фатера» как старшему мастеру или инженеру, нет, дай бог сначала комнату получить. Но эта комната была не в бараке на сотню клетушек с туалетом на улице, свечным или в лучшем случае керосиновым освещением, печами в коридоре и общей кухней на два-три десятка семей, а в настоящей «фатере» на две-четыре комнаты, с теплым ватерклозетом, с ванной, с электрическим освещением, с водяным отоплением от котельной на каждые --">