Андрей Алексеевич Кокоулин - Точка

плитки и сиреневые стены, разрисованные корявыми черно-белыми граффити и исписанные непристойностями. Правда, встречались и вполне невинные надписи. Например, «Каждый второй четверг месяца я люблю Шакьяруни».

Судя по припискам, кривым столбиком сползающим книзу, Эдварда Шакьяруни, раздающего социальные карточки, в этот день любили многие.

Баль схватил Искина за локоть.

— Леммер, пообещай мне.

— Что пообещать?

— Что ты ее вылечишь.

Искин остановился.

— Я сделаю все, что смогу. Но если девчонка на третьей или четвертой стадии, ее придется сдать санитарной службе. По крайней мере, там есть наноплон.

— А у тебя нет? — с надеждой спросил Баль.

— Нет.

В номере у Баля вовсю крутил лопастями вентилятор на разлапистой штанге. Горели ночник под красным абажуром и плафон под потолком. Пахло табаком и лимонами. На столике под вентилятором шелестел страницами еженедельник «Вильмар». Одна, две, три женские задницы, рекламирующие женское нижнее белье.

Искин подумал, что производители мини и бикини будут проталкивать свою продукцию даже во время апокалипсиса.

Хотя вот он, апокалипсис.

Девчонка лежала на Балевой кровати. Локти. Колени. Прозрачные трусики. Небольшая грудь.

Искин подсел к изголовью, сбросив подушку и простыню.

Девчонка едва дышала. Он оттянул ей веко, изучая голубоватый глазной белок, тронул жилку на шее. Мимоходом подумал: красивая. Нос, губы.

— Воды.

— Чего? — очнулся застывший Баль.

— Вода у тебя есть? Хотя бы минеральная?

— Сейчас.

Баль рванул в угол к компактному холодильнику. Мало у кого в номере был холодильник.

Искин взял девчонку за руку. Рука была согнута под углом и напряжена. Под кожей на предплечье и у бицепса проглядывали нехорошие, темные бугорки. Искин легко провел по одному пальцем — ребристо.

Если не третья стадия, то очень близко к третьей.

— Вот, — Баль сунул Искину маленькую бутылку «аквановы». — Как она?

— Не знаю. По внешним признакам — плохо.

— Лем…

— Я сделаю все, что смогу, — сказал Искин, перебивая и сердясь. — Мне нужно больше света, есть что-то еще?

— Фонарь, — сказал Баль.

— Тащи.

Баль поволок стул к антресолям над входной дверью.

— Встанешь напротив, — сказал Искин, дергая магнитные присоски из биопака, — и светишь сверху, не сбоку, а сверху.

— Я понял.

Какая-то железка грянула на пол из-под Балевой руки.

Искин вздохнул и больше не отвлекался. Биопак выдавил на экран зеленые строчки меню. Сканирование. Анализ. Терапия.

Искин прилепил девчонке присоски под левую грудь, над пупком и справа на ребра. Последнюю, на длинном шнуре — под коленную чашечку.

— Баль!

— Все, я готов, готов!

Баль косматой тенью проскользнул мимо, обежал кровать. Помедлив, у антресолей грохнулся стул. Искин поморщился.

— Свет-то дашь?

— Уже! — Баль выставил руки, направляя пластиковый конус фонаря отражателем вниз.

Щелк.

Живот девчонки растаял в белом световом круге.

— Держи так, — сказал Искин.

На самом деле, необходимости в фонаре не было никакой. Но пусть Баль держит — по крайней мере, не мешает и не может разглядеть, что делает сам Искин.

Такие вот секреты.

Биопак был старый, фирмы «Моллер», с модифицированной и битой прошивкой. Рухлядь. Ни частоту не держал, ни длительность магнитонного облучения. Говорить о захвате юнитов и вовсе не приходилось. Максимум, что он мог, это идентифицировать степень юнит-заражения. Впрочем, Искин на глаз оценивал быстрее.

Хо-хо. С паршивого биопака — сканирования клок.

— Повыше, — сказал Искин Балю.

— Тяжело, — пожаловался Баль, перехватывая фонарь.

Световой круг сместился девчонке на лицо, проявив жилки на виске и на шее.

— Баль, я работаю. Свет верни.

Фонарь качнулся, и слепящее пятно прыгнуло обратно на худой живот.

— Глаза режет.

— Режет — не смотри.

— А как держать?

— Молча.

«Моллер» пискнул, объявляя о готовности. Искин плеснул девчонке воды на живот, на грудь, на лицо, мокрой рукой подлез к спине, огладил и запустил сканирование. Ребристые бугорки с первым же микроимпульсом нырнули под кожу, ушли, как рыбы на глубину.

Значит, все же не третья, вторая.

Несколько секунд были заполнены посапыванием Баля и щелчками процентного расчета. Искин глотнул воды и сам, наблюдая, как вибрируют смоченные участки.

— Она говорила тебе, откуда она? — спросил --">